Мужчина открыл рот, хотел что-то сказать, передумал. Закурил, выдохнул струю дыма, наблюдая, как ветерок размывает ее.
- Теперь я в порядке.
- Вы уверены?
- Да. Поеду домой, отосплюсь. Не могу выспаться с тех пор, как моя жена...
- Продолжайте,- кивнул коп.
- Она умерла. Я так ее любил, а она умерла.
Коп положил руку на плечо мужчины.
- Вы это переживете, мистер Райт. Постарайтесь не сдаться, и ничего больше. Вы выстоите, и рано или поздно боль отступит. Может, вам и кажется, что вам невмоготу, что мир уже никогда не будет прежним, но...
- Я знаю.
- Так как насчет кофе?
- Нет, я лучше поеду домой. Извините, что доставил столько хлопот. Я постараюсь расслабиться. Со мной все в порядке.
Коп наблюдал за отъезжающим автомобилем, гадая, а не следовало ли ему отвести мужчину в участок. Нет смысла, подумал он. Мужчина даже не пытался совершить самоубийство, хотя и подумывал об этом. Однако, если отводить в участок всех тех, у кого в голове бродят такие мысли, так не останется места для настоящих преступников.
Он зашагал к берегу. Войдя в свою будочку, решил все-таки отметить это происшествие. Достал ручку, маленький блокнот, записал: "Эдвард Райт". И добавил, чтобы потом вспомнить, что означают эти имя и фамилия: "Кустистые брови. Жена умерла. Намерение прыгнуть с моста".
Психоаналитик погладил остренькую бородку и посмотрел на лежащего на кушетке пациента. Важность бороды и кушетки состояла в том, о чем он неоднократно говорил жене, что они являлись непременными атрибутами профессии, а не индивидуума, тем самым помогая пациенту открыть все шлюзы свободному потоку сознания. Бородку жена его ненавидела и подозревала, что он использует кушетку для своих амурных делишек. Действительно, он и Ганна, его пухленькая светловолосая секретарь, несколько раз занимали кушетку вдвоем. Он закрыл глаза, вспоминая их совместные сексуальные изыскания.
С неохотой он заставил себя вернуться к проблемам пациента.
- ... я больше не вижу смысла в жизни,- говорил мужчина.- Я жду не дождусь, пока пройдет день, и со страхом жду следующего.
- Многие из нас живут одним днем.
- Но все ли видят в этом обузу?
- Нет.
- Прошлой ночью я едва не покончил с собой. Нет, позапрошлой. Я чуть не прыгнул с моста Морриси.
- И что?
- Ко мне подошел полицейский. Но я бы все равно не прыгнул.
- Почему?
- Не знаю.
Разговор продолжался, бесконечный диалог пациента и доктора. Иногда доктор мог целый час не думать о пациенте, вставляя автоматические реплики, реагируя, как всегда, не слыша при этом ни одного обращенного к нему слова. Интересно, думал он, приношу ли я этим людям пользу? Может, им просто хочется поговорить и им необходим иллюзиорный слушатель. Может, весь психоанализ не более, чем игра в доверие для интеллектуалов. Будь я священником, я бы мог пойти к моему епископу и признаться, что моя вера ослабла, но у психоаналитиков нет епископов. Беда нашей профессии отсутствие четко выстроенной иерархии. Религия, отпускающая грехи, не должна быть столь демократична.
Теперь ему рассказывали о сне. Практически все его пациенты пересказывали ему свои сны, раздражая этим психоаналитика, потому что ему никогда ничего не снилось. Время от времени ему приходила мысль о том, что все это - колоссальное надувательство, и никаких снов они не видят. Перепитии этого сна он выслушивал с чисто академическим интересом, то и дело поглядывая на часы. Скорей бы прошли эти пятьдесят минут. Этот сон свидетельствовал об ослаблении воли к жизни, усилении желания покончить с собой, которому пока противостояли страх и установившиеся моральные нормы. Он задался вопросом, сколько еще времени протянет его пациент, прежде чем наложит на себя руки. Он приходил к нему уже третий раз, и ситуация менялась к худшему.
Опять сон. Психоаналитик закрыл глаза, вздохнул и перестал слушать. Осталось пять минут, напомнил он себе. Пять минут, и этот идиот уйдет, а потом он, возможно, сумеет уговорить пухленькую светловолосую Ганну на еще один эксперимент.
Врач посмотрел на мужчину, отметил про себя его кустистые черные брови, глубоко посаженные глаза, в которых читались вина и страх.
- Мне надо промыть желудок, доктор. ВЫ можете сделать это здесь или надо ехать в больницу?
- А в чем дело?
- Таблетки.
- Какие таблетки? Снотворное? Вы об этих таблетках?
- Да.
- Какие именно? Сколько вы приняли?
Мужчина назвал препарат, сказал, что проглотил двадцать штук.
Читать дальше