Леонид Каганов - Модель для сборки 2012

— Спать хочу, — заявил Вик. — Кончился я на сегодня. Иссяк. Вместо крови чистый кофе, а все равно засыпаю. Пускай другие бегут за медалями. У меня нервное истощение, я не привык так много думать.

Он стоял на ступенях участка, раскачиваясь взад-вперед, того и гляди свалится.

— Я отвезу тебя, — сказала Лора. — Вот этот тип скажет тебе, чего ему надо, — и сразу отвезу.

По ступеням поднимался опрятный мужчина средних лет.

— Агент Сарториус, — представился «вот этот тип».

— Ишь ты, — сказал Вик.

— Да ладно вам… — Сарториус снял темные очки и приветливо улыбнулся. У него оказались живые веселые глаза. — У меня кроме фамилии ничего местного, я даже в городе толком не ориентируюсь.

Вик критически оглядел его: строгий костюм — такой синий, что почти черный, — безупречно повязанный галстук, белоснежная рубашка, ну прямо образцовый фед из комикса.

— Я из тех Сарториусов, что уехали еще до Второй мировой, — объяснил Сарториус.

— Но породу-то не спрячешь, — сообщил Вик. — Наверняка хулиган и возмутитель спокойствия. Извините, агент. Я больше суток на ногах, кофе надрызгался до изумления, хожу как пьяный, несу чепуху. От меня сейчас толку ноль. Вот заберете у нас дело Кеслера — тогда поговорим. Как раз к тому моменту высплюсь.

— Пока не забираем, — Сарториус так и лучился доброжелательностью. — Напротив, рассчитываем на кооперацию, вам должны были сказать. Мы — вам. Вы — нам…

— А вы-то нам — что? — спросил Вик, снова раскачиваясь с пятки на носок.

Сарториус опять надел очки.

— Не любим мы женское такси, — сказал он негромко.

— Это почему же? — очень натурально удивилась Лора. — Отличная вещь для профилактики разбоя и насилия.

— Ну вот не нравятся нам всякие английские штучки, — сказал Сарториус, невоспитанно уставясь на нее темными стеклами.

— Когда убили Джона Леннона, — заявил Вик, — лично я чуть не расплакался!

— А я Джейн Остин читаю перед сном, — добавила Лора. — Непатриотично, зато снимает напряги.

— Друзья… — начал было Сарториус.

— Дарт Вейдер тебе друг! — перебил Вик. — Очки сними! И хватит лыбиться! Знаем мы эту вашу манеру прикидываться добренькими!

Сарториус весь мелко задрожал. Лора на всякий случай чуть-чуть развернулась и одну ногу отодвинула назад. Но тут агент снял очки и поднял руку утереть слезы. Он ржал.

— Ну… Ну вы даете, ребята… Ой. Пойдемте кофе выпьем, а? И поговорим.

Услышав про кофе, Вик тихо застонал.

— Здесь тебе не Манхэттен, — сказал он, гордо выпячивая грудь. — Или что там у вас крутое есть. Мы люди дикие, невоспитанные, сразу правду в глаза. О чем говорить-то?

— Вам нужен мотив убийства, чтобы закрыть дело. Нам он тоже не помешает…

— Чтобы открыть свое?.. Будет вам мотив к вечеру, когда психиатр даст предварительное заключение. Мотив шикарный: Джонни Кеслер — псих и пидор.

— Но ведь это неправда, — мягко произнес Сарториус. — Точнее, не совсем правда.

Вик раскрыл было рот, да так и закрыл.

— Сержант Рейнхарт очень устал, — сказала находчивая Лора. — Видите, на ногах еле держится. Зачем вы его мучаете?

— А мы, городские пижоны, любим поиздеваться над хилбилли. Не меньше, чем они над нами.

Сарториус глядел на Вика снизу вверх и уже совсем не улыбался.

— Что у вас есть? — сухо и деловито спросил Вик.

Таким голосом, будто готов был работать еще хоть сутки напролет.

— Мы предполагаем, что Кеслер… Скажем так… Вы понимаете, Виктор, я ведь могу открыть вам не больше, чем мне позволено…

— Хватит мямлить, земляк.

— Он их не за тех принял, — осторожно, почти робко, выговорил Сарториус.

— Твою мать…

— Очень хочется кофе, — совсем уже застенчиво сообщил Сарториус.

— Твою мать! — Лора всплеснула руками. — Да откуда ты взялся такой!

— Сами говорите — отсюда, — и Сарториус опять улыбнулся.

Машины были подержанные, зато дневной пробег ерундовый — Кеслер легко справлялся в одиночку. Второго механика ему пообещали сразу, но тот оказался пока не нужен. Вот когда бизнес раскрутится…

Джонни расцвел. В женском такси ему нравилось все, начиная с самой идеи и заканчивая скамейкой перед офисом. Он, правда, не курил, но все равно здорово было сидеть с девчонками, слушать их болтовню и поддакивать. Особенно когда приходила Стелла.

Джонни сам не понимал, что с ним творится. Его скованность вроде бы никуда не делась, он по-прежнему робел, но внутренне ему с каждым днем становилось легче и легче в окружении женщин. Он их, как раньше, любил всех сразу, и Стеллу в отдельности, и как раньше, опасался, только уже по-другому. Было немного страшно того неведомого, что они будили в нем самом. Он больше не боялся, что его стошнит. Напротив, Джонни мечтал, чтобы случилось нечто. Допустим, вдруг из гаража выскочит крыса, и испуганная девчонка бросится ему на шею. Пускай девчонке уже за тридцать и она совсем не принцесса — ну, вы поняли, — какая беда? Зато она своя в доску, прямо-таки родная, Джонни ей менял масло и фильтры и учил ее прогревать коробку передач перед выездом…