Клиффорд Саймак - Исчадия разума

Тропинка раздвоилась, и на развилке обнаружился новый указатель. Стрелок на сей раз было две: одна нацеливала на постоялый двор, другая на замок. Но дорожка, ведущая к замку, буквально через несколько шагов уперлась в массивные железные ворота, и в обе стороны от ворот тянулась высоченная ограда из толстой стальной сетки с колючей проволокой поверху. Возле ворот стояла будка в веселенькую полоску, а будку подпирал часовой с алебардой, которую он, впрочем, держал кое-как, чуть не выпуская из рук. Чтоб удостоиться его внимания, пришлось не только приблизиться к воротам, но и пнуть их ногой.

– Опоздали, – прорычал он. – Ворота закрыты в час заката, драконы выпущены на волю. Пройди вы дальше хоть фарлонг – за вашу жизнь я не дал бы и гроша… – Он подошел к воротам вплотную и присмотрелся. – А тут, оказывается, еще и дамочка! С ней что, какая-то беда?

– Растяжение связок. Не может ходить.

Он хмыкнул.

– Ну раз такое дело, дамочку можно и пропустить, обеспечив ей охрану.

– Пропустите нас обоих, – решительно потребовала Кэти.

Часовой затряс башкой в притворном унынии.

– Я и так иду на уступку, пропуская дамочку. Я не могу рисковать своей шеей, пропуская двоих.

– В один прекрасный день, – заявил я, – я вернусь и сверну твою драгоценную шею собственными руками.

– Проваливай! – заорал он, взъярившись. – Проваливай и забирай с собой свою шлюху! Пусть ведьма на постоялом дворе чинит ей ножку заклинаниями!

– Уйдем отсюда, – сказала Кэти испуганно.

– Друг мой, – обратился я к часовому, – клянусь тебе, что, когда буду посвободнее, вернусь сюда и предъявлю тебе счет.

– Пожалуйста, – просила Кэти, – ну пожалуйста, уйдем отсюда!

Я так и сделал, повернулся и пошел прочь. Часовой у меня за спиной изрыгал угрозы, стуча по прутьям ворот алебардой. Я свернул на тропинку, ведущую на постоялый двор, а как только ворота скрылись из виду, остановился и спустил Кэти наземь, да и сам присел подле нее. Она плакала, но, по-моему, от гнева более, чем от страха.

– Никто никогда не называл меня шлюхой… – Я не стал уточнять, что дурные манеры, да и словечки такого рода, в эпоху замков были не в редкость. Она притянула мою голову к самому своему лицу. – Если б не я, вы могли бы ввязаться в драку…

– А, все это одни разговоры, – сказал я. – Между нами были ворота, а у него в руках этот маскарадный тесак…

– Он упомянул, что на постоялом дворе ведьма, – сказала она. Я легонько поцеловал ее в щеку. – Вы пытаетесь меня отвлечь, чтоб я не думала о ведьмах?

– Мне показалось, что это поможет.

– Но ограда! Проволочный забор! Кто когда слышал, чтоб вокруг замков возводились заборы? Да в ту пору и проволоку-то еще не изобрели!..

– Темнеет, – напомнил я. – Лучше бы поскорее добраться до постоялого двора.

– Но там ведьма!..

Я рассмеялся, хоть смеяться мне, в сущности, не хотелось.

– Ведьмами, – сообщил я Кэти, – чаще всего считают чудаковатых старух, которых никто не понимает.

– Может, вы и правы…

Я поднял ее и сам поднялся на ноги. Она повернула ко мне лицо, и я поцеловал ее в губы. Руки ее крепко обвили меня, я обнял ее в ответ, впитывая в себя ее обаяние и искреннюю теплоту. И на долгое-долгое мгновение во всей опустевшей вселенной не осталось никого, кроме нас двоих. Лишь постепенно я возвратился к реальности сгустившихся теней и вкрадчивых лесных шорохов.

Вскоре я заметил с тропинки, совсем неподалеку, слабо освещенный прямоугольничек и понял, что это и есть постоялый двор: чему же еще тут быть?

– Мы почти пришли, – шепнул я Кэти.

– Я не буду обузой, Хортон, – пообещала она. – И не стану кричать. Что бы мы ни увидели, я не вскрикну.

– Я уверен в этом, – ответил я. – И мы выберемся отсюда. Не знаю как, но выберемся. Выберемся вместе. Вдвоем.

Едва различимый в глубоких сумерках, постоялый двор состоял из единственного строения, дряхлого и обветшалого, притулившегося под сенью могучих искривленных дубов. Из трубы, делившей крышу пополам, вился дымок, тусклый свет еле пробивался сквозь ромбовидные оконные стеклышки. Вокруг не было ни души, что меня в общем-то устраивало.

Я уже почти доплелся до строения, когда в дверях показалась согбенная уродливая фигура. Видно было плохо – слабенький свет изнутри едва обводил контуры неказистого тела.

– Входи, входи, парень, – взвизгнуло скрюченное существо. – Что встал, рот разинув? Тут тебя не укусят. Ни тебя, ни миледи.

– Миледи растянула щиколотку, – выговорил я. – Мы надеялись…