Клиффорд Саймак - Посетители

Нортон, преодолев пустую стоянку, выскочил на гравийную насыпь, тянущуюся вдоль реки. Поперек реки, накрыв собой мост, лежала гигантская черная коробка – достаточно длинная, чтобы опереться о противоположные берега реки. Длина значительно превышала ширину, высота тоже была впечатляющей. На первый взгляд, эта конструкция была предельно проста – параллелепипед без выступающих частей, выкрашенный самой черной краской, какую только можно представить.

Парикмахер, прибежавший первым, стоял ближе всех к черному гиганту, бесстрашно прижимая к плечу ружье.

– Нет, Джордж, не надо! Не стреляй! – завопил Нортон. – Не стреляй!

Негромко треснул выстрел и почти в тот же момент сверкнул ответный световой заряд со стороны черной громадины. Парикмахер ярко вспыхнул, попав под удар светового пучка, потом свет погас. Дымящийся манекен, еще недавно бывший милым человеком, весь черный и обуглившийся, несколько секунд сохранял подобие человеческой позы… Ружье в его руках раскалилось докрасна, ствол, размягчившись, обвис вниз, как макаронина.

Потом Джордж, бывший парикмахер и житель Одинокой Сосны, рассыпался, превратившись в горстку пепла, все еще дымящуюся и испускающую тонкие завитки отвратительно пахнущего дыма.

Вода под мухой заволновалась. Джерри Конклин дернул удилище, но крючок оказался пуст. Форель – судя по движению, это была громадная рыба – в последний миг передумала и ушла в сторону.

Конклин с досады втянул в себя сквозь зубы воздух. Да, заправщик со станции не обманул, здесь действительно водятся здоровенные форели… В заводи живут радужные форели, и очень крупные.

Солнце ярко светило, пробивая лучами заросли деревьев вдоль реки. На ряби тихих маленьких волн танцевали солнечные зайчики – рябь вызывал небольшой перекат, образованный каменной плитой тут же, выше по течению.

Конклин осторожно подправил муху, поднял удилище, чтобы снова забросить, прицелившись точно в то место, где только что сорвалась рыба.

Но он так и не успел закончить движение. Солнце вдруг померкло. Черная тень окутала заводь, словно между солнцем и речкой вдруг возникла какая-то невидимая преграда.

Конклин инстинктивно присел, втянув голову в плечи. Что-то ударило в поднятое удилище и он почувствовал вибрацию бамбука, услышал отвратительный треск. Боже мой, мелькнула идиотская мысль, удилище за восемьдесят долларов, первая и последняя роскошь, которую он позволил себе за сегодняшний день.

Посмотрев через плечо, он увидел опускающуюся на него черноту, имеющую форму прямоугольника. За его спиной эта громадина ударила в берег. Он услышал скрип и стон сдавливаемого автомобиля, который буквально расплющило о мост.

Он хотел повернуться, споткнулся и упал на колени. В болотные сапоги набралась вода. Выронив сломанную удочку и не отдавая отчета в том, что делает, он бросился бежать вниз по течению, оскальзываясь на маленьких, отполированных течением камешках, хлюпая набравшейся в сапоги водой.

Дальний конец черного прямоугольника, подаваясь вперед и вниз, опустился на противоположный берег. С треском и стоном лопнули бревна моста, послышался визг вырываемых с мясом гвоздей, и мост развалился. Посмотрев назад, он увидел, как течение подхватило остатки моста и понесло вниз, в заводь.

У него не мелькнуло ни единой мысли о том, что же происходит. В безумном водовороте, в который погрузилось его потрясенное сознание, автоматический рефлекс спасения не оставил места для удивления. У него было лишь одно стремление – поскорее оказаться при свете солнца. И когда над его головой снова разлился солнечный свет, он почувствовал, что находится в безопасности. Высокие берега реки защитили его. Черный прямоугольный объект лежал поперек реки, опираясь на берега, но не мешал течению.

Заводь кончилась, и он вошел в мелкую воду позади нее. Оглянувшись назад и вверх, он впервые осознал, сколь громадны размеры опустившегося здесь объекта. Он навис над Джерри, как многоэтажное здание. Сорок футов, подумал он, а может, и все пятьдесят – и все вверх, в небо. И вчетверо больше в длину.

Откуда-то донесся зловещий сухой треск, соотносимый по звуку с выстрелом из ружья. И в тот же миг из точки, засветившейся на фоне черноты, сверкнул ослепительный луч и тут же погас.

Боже мой, подумал он, удочка сломалась, машину сплющило, а я, значит, стою. Кэт! Нужно скорее позвонить ей!

Он повернулся и начал карабкаться по крутому берегу. Это было нелегко. Мешали болотные сапоги, но снять их он не мог, так как туфли остались в машине, а машина лежала под массивной штуковиной, упавшей на мост.