Клиффорд Саймак - Проект 'Ватикан'

Если это так, - думал Феодосий, - то в нашем материализме не так много греха, как твердят наши богословы. Если бы люди, наши собратья, не стремились возвысить свое положение в мире, они бы никогда не достигли таких высот разума, духа и не создали бы ту великую религию, которой мы до сих пор восторгаемся. Они бы до сих пор блуждали впотьмах, в дебрях языческих культов, ковырялись бы в глине и палочках, лепили бы божков и просили бы у них защиты от страха, темноты и злых духов, дрожа от ужаса в углах пещер...

Люди, наши собратья, шли длинной дорогой, падали и спотыкались, и дорога их была длиной в три миллиона лет, и мы повторяем их путь сомнений и поисков здесь всего лишь тысячу лет. Если здесь мы споткнемся и упадем на распутье, совершим величайшую ошибку, то будем не хуже и не ниже их, и так же, как они много раз исправляли допущенные ошибки, мы сумеем исправить свою...

Главное, чтобы Ватикан сохранился, выжил. Тогда даже если споткнемся и упадем, мы сможем встать и идти дальше к своей цели.

Многим не нравится,- думал Феодосий, - что мы имеем обыкновение заглядывать в будущее, но ведь для нас столетие - всего секунда, не больше...¤

Он остановился на посыпанной гравием дорожке, поднял голову и устремил взор на восток, где далеко и величественно сиял Млечный Путь. Кардинал смотрел на родину человечества, на свою родину.

Там, на востоке, где-то посреди остроконечных холмов, выше того места, где стояла хижина Декера, как ему говорили, иногда появлялся один из глухоманов. Может быть, он наблюдал за Декером.

№Но зачем глухоману понадобилось наблюдать за Декером? - подумал кардинал и не нашел ответа. - Пожалуй, - решил он наконец, - следует отдать дань вежливости и сделать ответный визит. Да, нужно будет сходить и поговорить с этим глухоманом¤.

Глава 49.

- И все это время, - спросила Джилл у Шептуна, - ты был в математическом мире?

- Да. Я остался там и разговаривал с ними.

- А ты умеешь с ними разговаривать? Когда я была там, мне показалось...

- Умею. Теперь умею, - ответил Шептун.

- И можешь сказать нам, кто они такие?

- Они - старички-философы.

- Ничего удивительного, - вступил в разговор Теннисон. - Насколько я помню, все философы на Земле были почтенного возраста. Они говорили медленно, тщательно взвешивая каждое слово, сознавали собственную мудрость и не позволяли другим забывать о ней.

- Они - философы, вышедшие из употребления, - уточнил Шептун.

- Как это - №вышедшие из употребления¤?

- Они уже слишком старые, чтобы приносить какую-то пользу. Они никому не нужны. Наверное, они очень отстали от времени. Если бы они были людьми, у них, наверное, выросли бы длинные-предлинные бороды и они бы сидели, прикрыв глаза, и бормотали что-то в эти длинные бороды... Они отделены от своих более молодых собратьев и живут на ограниченном пространстве. А время проводят в играх.

- В №крестики-нолики¤? Или в шашки?

- Нет, не в такие игры. Они ставят вопросы и решают их. Порой на это у них уходит много времени, потому что вопросы непростые.

- Ставят вопросы? Перед ними стоят вопросы? Но ведь ты сказал, что они уже никуда не годятся и никому не нужны!

- Я сказал, что они сами себе ставят вопросы. Те проблемы, которые они решают, - гипотетические проблемы. Такие, на решение которых никто другой не стал бы тратить время. Может быть, это этические проблемы, а может быть - моральные, а может, еще какие-то. Они пытались объяснить мне, но...

- Значит, все эти графики и уравнения - действительно задачи? - спросил Теннисон. - Не просто старческая болтовня?

- Настоящие задачи, - подтвердил Шептун. - Они могут и просто говорить, но чаще всего решают задачи. Большой нужды разговаривать между собой попусту у них нет. Они слишком хорошо друг дружку знают.

- Значит, они пенсионеры, так что ли? В отставке. Ты понимаешь, что значит №в отставке¤?

- Не уверен.

- Ну, видишь ли... когда человек проработал большую часть отпущенного ему на жизнь времени, он уходит в отставку, на пенсию. Он не должен больше работать. Все время у него свободно. И он может заниматься, чем захочет.

- Похоже, это так, - сказал Шептун.

- Значит, мы угодили в дом престарелых! - воскликнула Джилл. - Кучка старичков, которым некуда девать свободное время! Вот это да!

- Нет, не так, - возразил Шептун. - Они думают, что у них все еще есть работа. И потому так упорно трудятся. Но их очень огорчает, что те задачи, которые они решают, не насущны, не злободневны - что это не настоящая работа. Они очень хотят настоящей работы, но им не разрешают.