Клиффорд Саймак - Срочная доставка

– Весьма необычно, – сказал Юргенс. – Я ничего подобного не встречал раньше.

– Хаос? – предположил Лансинг. Спросив об этом, он вспомнил тот хаос, или ощущение хаоса (потому что он теперь сомневался в том, что на самом деле что-то видел), которое испытал, стоя на вершине звездного холма, над Вселенной. Ничего сходного в тех ощущениях и в том, что он видел сейчас перед собой, Лансинг не мог найти.

– Возможно, – сказал Юргенс. – Но я спрошу тогда: что есть хаос?

Лансинг промолчал.

Они продолжали карабкаться. Подъемы становились заметно круче. Они преодолели несколько особо высоких дюн и увидели, что впереди горизонт вправо и влево от них начинает выгибаться, уходя вверх в небо, словно они карабкались по огромной месяцеобразной дюне, края которой вторгались в черноту неба.

Потом они достигли вершины гребня, по которому все это время взбирались. Лансинг в изнеможении опустился на песок, прислонившись к большому камню. Камню? – спросил он вдруг себя. Откуда здесь такой камень, если здесь не было ничего крупнее песчинки? Удивленный, он с трудом встал и обернулся. Действительно, это был валун, и не один, а целая куча. Словно кто-то, века тому назад, аккуратно сложил их на песке.

Юргенс стоял на вершине дюны, широко расставив ноги, глубоко воткнув костыль в песок для устойчивости.

Впереди песчаная поверхность круто уходила вниз, пока склон этот не достигал дна громадной тучи, нависшей над ними.

Глядя непосредственно на эту тучу, Лансинг понял, что это не грозовая туча, хотя он не мог определить, что же это такое на самом деле. Это была титаническая стена абсолютной черноты, поднимавшейся от песчаного склона высоко в небо, так что ему пришлось задирать голову, чтобы увидеть ее верхний край.

На фоне черноты продолжали сверкать разряды молний, гремели раскаты. Стена теперь казалась Лансингу чудовищной, плотной, с верхнего края которой лился сплошной поток черноты. Это была не жидкость, а что-то совершенно невообразимое и непонятное. Поток был настолько плотен и однообразен в падении, что самого падения даже не было, собственно, видно, а создавалось гипнотизирующее чувство такового. Глядя на этот черный водопад, вернее, темнопад, Лансинг понял, что слышны не только раскаты грома. Под ногами дрожала почва, и та чернота, что низвергалась с этой фантастической Ниагары, тоже бешено ревела, проносясь из неизвестности в неизвестность.

Он посмотрел на Юргенса, но робот не обращал на него внимания. Тяжело подавшись вперед на костыль, он пристально смотрел на водопад, словно загипнотизированный этой тьмой.

Лансинг опять перевел взгляд на черную стену, и на этот раз она показалась ему еще более плотной. Сначала облако, потом водопад. А что потом? Чем она покажется мне потом? – подумал он.

Но одно было ясно – это совсем не ответ на загадку, тот ответ, который они все искали, и даже не нить, которая могла бы к этой разгадке когда-нибудь привести. Как куб, как двери перехода, как поющая башня, этот черный темнопад был совершенно бессмысленен для него. Для него, Юргенса, остальных людей их группы. Бессмысленен для того типа разума и восприятия, что были присущи человеческой расе.

– Конец мира, – сказал Юргенс странным тоном.

– Конец этого мира? – спросил Лансинг, и сразу же пожалел о том, что сказал, потому что это было глупо. Зачем он это сделал?

– Наверное, не только этого, – сдавленным голосом ответил Юргенс. – Всех миров. Конец всему. Конец Вселенной. Вот куда все уходит. Ее пожирает тьма.

Робот сделал шаг вперед, приподняв костыль, прощупывая песок впереди. В поисках твердой опоры под ногами, он перенес на него вес тела. Но твердой опоры там не было. Костыль покатился вниз по склону, рюкзак, соскочив со спины, катился впереди него. Руки Юргенса были в отчаянии широко раскинуты, пальцы гребли песок, в надежде уцепиться. Но здесь был лишь песок, и песок скользил вниз вместе с Юргенсом. Пальцы робота оставляли длинные борозды.

Лансинг стремительно вскочил на ноги. Если ему удастся сохранить вертикальное положение, подумал он, скользя вниз по склону, то есть шанс вытащить Юргенса.

Он сделал шаг вперед и вниз, и его ступни не нашли никакой опоры. Песок на склоне был похож на тончайшую пудру. Здесь нельзя было стоять. Лансинг бросил тело вперед, потом назад, отчаянно пытаясь дотянуться до гребня. Но ноги его теперь скользили вниз еще быстрее, оставляя глубокие борозды в песке. Он упал лицом вниз на склон, продолжая медленно, но неуклонно скользить ко дну. Не только он, но и слой тончайшей пудры-песка медленно сползал вниз под воздействием тяготения.