Сергей Верник - Император и Пустота

Зеркало вновь делает оборот, и я понимаю, что передо мной оказывается его третья сторона. Но ведь так не бывает! Зеркала ведь по определению плоские. Или все же нет?

Сквозь зарешеченное окошко всматриваюсь в полумрак тесной тюремной камеры, где едва можно различить сидящего на нарах молодого, побритого на лысо парня. Он смотрит немигающим взглядом в пустоту, слегка покачивается, а потом поворачивает голову ко мне. Я невольно вздрагиваю. В этом человеке теперь трудно узнать Пашку, но это точно он. Другой Пашка Казаков, который так и не стал мне другом. Еще мальчишкой так и не сумевший понять, что у любого озорства есть грань, и за нее лучше никогда не переступать.

Что же ты натворил, Пашка?! Убил? Ограбил? Изнасиловал? Неужели там, в далеком детстве, случайно попав камнем мне по голове, ты только так смог вовремя остановиться? Почему нам всегда приходится кем-то или чем-то жертвовать, чтобы встать на нужный путь? И зачастую получается так, что чужая кровь помогает прозреть куда быстрее, чем собственная….

Холодный пот струится по спине. Судорожно глотая затхлый воздух, я отступаю назад и несколько минут стою, не в силах двигаться дальше. Чувствую, как тело сковывает страх. Холодными липкими пальцами он проникает под ребра, крепко сжимая сердце. Я боюсь этих отражений. Они — мое прошлое и будущее. От них ничего нельзя скрыть.

Я подхожу к следующему зеркалу, и заглядываю уже с осторожностью.

…Девушка сидела рядом со мной на скамейке. Тонкая сигарета в ее руке почти дотлела, осыпавшись на землю маленькой горсткой пепла. Прикурив, она так ни разу и не затянулась.

— Зачем ты это сделал? — с укором проговорила незнакомка, роняя обгоревший фильтр.

— Сделал что? — переспросил я. — Вытащил тебя из-под поезда?

Та не ответила.

— Наверное, решил спасти тебе жизнь.

— Это моя жизнь! — девушка посмотрела на меня таким взглядом, что под его тяжестью интуитивно захотелось согнуться. — Моя! Ты что, не понимаешь?! И только я могу ею распоряжаться. Целиком и полностью! Тебя просил кто-нибудь вмешиваться?!

— По-твоему, я должен был пройти мимо человека, решившего покончить с собой?

— Ты просто должен был остаться безучастным. Это так сложно?

— Сложно, — кивнул я. — На моем месте тебя бы любой оттащил с путей. Что? Скажешь, не так?

— Идиот, — девушка невесело усмехнулась, подняв глаза вверх.

Начинало светать, и небо над крышами домов уже не казалось таким черным. Это в городе оно всегда мутное, а здесь, в сотне километров от суеты и шума мегаполиса, небо имеет пронзительную глубину с мириадами рассыпанных бриллиантов звезд. Стоит на минуту забыться, и кажется, будто вот-вот оторвешься от земли и упадешь в эту манящую бездну…

— Почему ты решила умереть в такую сказочную ночь? — спросил я.

Незнакомка вдруг прижалась ко мне, уткнула лицо в отворот куртки, и заплакала.

— Поплачь, девочка. Поплачь. Легче станет, — говорил я, приобняв ее за плечи. — Уж лучше так, чем под поезд…

Это зеркало начинает быстро вращаться. Когда оно останавливается, я вижу огонь.

Горит лежащий поперек шоссе автобус. Несколько карет скорой помощи с включенными проблесковыми маячками стоят у обочины. Чуть в стороне — машина ДПС. Суетятся люди. Но пассажирам в автобусе уже не помочь. Огонь пожирает салон со страшной скоростью. Ему все равно, что люди, что обшивка с пластиком.

И тут я вижу лежащее на асфальте одинокое, припорошенное колючим снегом тело. Ноги неестественно вывернуты, а голова накрыта куском грязной ветоши. Рядом стоят двое полицейских.

— Свидетели говорят, что эта дура в последний момент на дорогу выскочила. Водитель ударил по тормозам, автобус занесло. Ну, и на встречке его уже КАМАЗ добил. Детишек, конечно, жалко. На праздник всем классом ехали…

— Сука, — выругался сержант, смачно сплюнув в сторону мертвого тела. — Из-за таких тварей невинные люди гибнут. И сама сдохла, и два десятка ребятишек с собой прихватила. Ну, есть ли Бог на этом свете?

Ноги подкашиваются, и я падаю на усеянный осколками разбитого зеркала серый линолеум коридора. Неужели это я его разбил? Но зачем оно мне показывало весь этот ужас? Зачем? Ведь даже если бы я знал, что через несколько дней или месяцев девушка станет причиной аварии автобуса с детьми, можно подумать, дал бы ей умереть под колесами поезда. Да все равно бы ее спас.