Клиффорд Саймак - Зачарованное паломничество

По общему согласию, без обсуждений, путники решили днем не останавливаться.

Вскоре после полудня Хол догнал Корнуэлла, ехавшего впереди.

- Взгляните туда, - сказал он.

Он указал на узкую полоску неба, видимую между кронами больших деревьев, росших по обе стороны тропы.

Корнуэлл посмотрел.

- Я ничего не вижу. Только одну или две точки. Это, наверно, птицы.

- Я давно слежу за ними, - сказал Хол. - Их становиться все больше. Это канюки. Там что-то мертвое.

- Корова, вероятно.

- Здесь нет ферм, и, следовательно, нет коров.

- Тогда олень или лось.

- Не просто олень или лось. Канюков много, значит, много и падали.

Корнуэлл натянул поводья.

- К чему вы клоните?

- Голова, - сказал Хол, - она ведь откуда-то взялась. Тропа впереди опускается в очередное ущелье. Там прекрасное место для засады. Если нас захватят здесь, ни одному не уйти.

- Но мы уверены, что Беккет здесь не проходил. Ведь он не показывался у Башни, и мы ни разу не встретили никаких следов его отряда: ни отпечатков копыт лошадей, ни остатков костра, ни человеческих следов. Если бы здесь была засада...

- Не знаю, - сказал Хол. - Но там канюки, и их много.

Подъехали Оливер и Снивли.

- Что происходит? - спросил Оливер. - Что-нибудь случилось?

- Канюки, - сказал Хол.

- Я не вижу никаких канюков.

- Точки в небе.

- Неважно, - сказал Корнуэлл. - Они здесь - ну и что? Там просто что-то мертвое. Прошлым вечером, перед тем, как кто-то швырнул в нас голову, слышалось гудение...

- Темный Трубач, - сказал Снивли, - я же говорил...

- Теперь я вспомнил. Но с тех пор так много всего произошло. Кто такой Темный Трубач?

- Никто не знает этого, - ответил Снивли. - Никто никогда его не видел. Его слышат не часто, иногда он молчит годами. Он - предвестник бедствий, и играет всегда перед тем, как происходит что-то ужасное.

- Не говорите загадками. Что именно? Голова - это и есть ужасное? спросил Хол.

- Не голова, - возразил Снивли. - Что-то гораздо худшее.

- Ужасное для кого? - спросил Корнуэлл.

- Не знаю, - ответил Снивли. - И никто не знает.

- Что-то в этом гудении мне знакомо, - сказал Оливер. - Я думаю об этом все время и не могу вспомнить. Это так ужасно, что я испугался. Но сегодня я вспомнил, частично, одну или две фразы. Это часть древней песни. Я отыскал ее ноты в одном древнем свитке в Вайлусинге. Там была эта фраза. В свитке говорилось, что она дошла до нас от очень далеких столетий. Возможно, это самая древняя песня на Земле. Не знаю, откуда человек, написавший этот древний свиток, мог знать...

Корнуэлл хмыкнул и двинул лошадь вперед. Хол последовал за ним. Тропа неожиданно пошла вниз, как бы уходя под землю, и по обе стороны от нее появились крутые стены. По склонам текли ручейки, кое-где за камни цеплялись мхи, из трещин росли кедры, настолько изогнутые, что казалось, они вот-вот упадут. Отрезанное от солнца, ущелье, по мере того как они в него углублялись, становилось все темнее.

Меж стен ущелья подул ветер и принес запах. И от этого запаха, тошнотворного и сладковатого, у путников пересохло горло.

- Я был прав, - сказал Хол. - Там внизу смерть.

Перед ними был поворот. А за поворотом ущелье кончалось. Впереди располагался амфитеатр - кольцо, окруженное крутыми утесами. Взрыв крыльев - и стая больших птиц оторвалась от пиршества и взмыла в воздух. Несколько отвратительных птиц, слишком объевшихся для того чтобы взлететь, неуклюже отпрыгнули в сторону.

Запах стал резким, как удар кулака в лицо.

- Боже! - воскликнул Корнуэлл.

Он боролся с тошнотой, вызванной видом того, что лежало на каменистом берегу ручья, протекавшего посреди амфитеатра.

Из общей массы мяса и костей выступали отдельные детали - лошади с застывшими ногами, люди. Среди травы скалились черепа, торчали грудные клетки, мягкие животы, как наиболее доступные для еды, были разорваны, виднелись ягодицы. На ветках колючих кустарников развевались клочья одежды. Копье с острием, вонзившееся в землю, торчало наклонившись, как пьяный восклицательный знак. Тусклое солнце отражалось во всех мечах и щитах.

Среди растерзанных лошадиных и человеческих тел лежали и другие, покрытые черной шерстью, скалившие огромные клыки, с короткими хвостами с кисточками, с большими тяжелыми плечами, тонкой талией, огромными лапами, вооруженными изогнутыми когтями.

- Вот где проходил Беккет, - сказал Джиб.

На противоположном конце амфитеатра виднелась уже не тропа, а дорога, которая вела в новое ущелье.