Андрей Саломатов - Синдром Кандинского

- Для женщины это скорее недостаток, - ответила Наташа.

- Ты очень красивая, - ещё громче сказал Антон.

- За что кукушка хвалит петуха... - усмехнулась Наташа.

- Молодая! - почти выкрикнул Антон.

- А это уже грубая лесть, - отрезала Наташа.

Антон рассмеялся каким-то сатанинским смехом, заглянул Наташе в лицо и каким-то не своим, противным голосом сказал:

- Этот молокосос ещё пожалеет, что бросил тебя. Он идиот! Сволочь и идиот!

И тут Наташу словно прорвало.

- Он не дурак! - закричала она. - Он сволочь и гад! Я не сказала тебе всего. Он не просто ушел. Он предал меня! Предал, как меня ещё не предавал никто! Он трус и подлец!

- Громче! - закричал Антон.

- Что? - удивилась Наташа.

- Скажи то же самое громче. Заори. Вырви из себя это, освободись! Кричи: ЄОн трус и подлец!є - завопил Антон.

Наташа изумленно посмотрела на Антона и вдруг закричала что было сил:

- Он трус и подлец! Сволочь! Кретин!

- Падла! - заорал Антон.

- Падла! - повторила Наташа. - Сволочь!

- Ну давай, давай! - размахивая руками, кричал Антон. - Наддай!

- Я его ненавижу! - закричала Наташа. - Тварь! Педераст проклятый!

- Ну, еще! - неистовствовал Антон.

- Тухляк! Мерзятина! - из последних сил закричала Наташа. - У него изо рта воняло кислятиной! Сука!

- Здорово! - во всю силу легких закричал Антон, а Наташа подняла руки вверх и, потрясая кулаками, завизжала:

- Свинья! Импотент проклятый!

- Ура! - прыгая вокруг Наташи, орал Антон. - Мы его убили! Мы размазали его по этому пляжу, как дерьмо!

Неожиданно Наташа села на песок, обхватила голову руками и застонала.

- Что с тобой? - подскочив к ней, спросил Антон. Он сел рядом, обнял её за плечи и попытался заглянуть ей в лицо. - Ты что? Тебе плохо?

- Что это со мной было? - тихо спросила Наташа.

- Мы убили этого сопляка, - ответил Антон.

Некоторое время они сидели молча, а потом Наташа шепотом сказала:

- Ты дьявол. Не главный, конечно. Кто там у них пониже рангом? Вот ты он самый и есть.

- Я не обижаюсь, - сказал Антон.

- И не надо, - так же тихо сказала Наташа. - Я же не обидеть тебя хотела. Просто сказала, кто ты такой.

- Ну, сказала и сказала. - Антон помог ей подняться с песка, взял её за локоть, и они медленно пошли дальше.

Почти всю дорогу они шли молча, а когда подошли к дому, Антон попрощался и собрался было уходить, но Наташа остановила его:

- Пойдем, я тебя накормлю. У тебя же в твоей халупе ничего нет. Да и вообще можешь остаться у нас ночевать. Места много. Мама будет рада.

Они подошли к дому, на цыпочках поднялись на второй этаж в тот самый кабинет, где Антону уже приходилось бывать и, оставив гостя, Наташа спустилась вниз. Вскоре она появилась с подносом, заставленным всевозможными закусками.

Ужинали они долго и без удовольствия, хотя оба были голодны. Говорили мало и в основном о ерунде: вкусно, очень вкусно, как приготовлено, как лучше пить шампанское - с газом или без. Сердечные дела больше не обсуждали. Домашняя обстановка словно провела между ними демаркационную линию. Наташа выглядела очень уставшей. Она часто зевала в ладонь, отвечала невпопад и осоловело смотрела в свою тарелку. Антон думал о том, что зря он согласился зайти в дом. Ему давно хотелось остаться в одиночестве. Завтрашнее пробуждение представлялось ему скучным, а пребывание здесь с последующим прощанием - утомительным. Он с тоской подумал о том, что теперь предстоит завтрак с Еленой Александровной и её сыном-жлобом, который обязательно испортит ему настроение. А потом в качестве платы за гостеприимство он должен будет остаться хотя бы на полчаса. И после всего этого придется пройти несколько километров пешком по берегу. Антон хотел было уже сказать, что после ужина уйдет, но Наташа опередила его. Она встала, бросила салфетку на поднос и сказала:

- Поднос поставишь на стол. Дверь внизу я закрыла на ключ. Располагайся на этом диване. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - ответил Антон. Ему лень было просить Наташу открыть входную дверь. Пришлось бы объяснять, почему он хочет уйти, врать, поскольку правда не годилась для подобного объяснения.

Наташа вышла из комнаты, закрыла за собой дверь, и Антон остался наконец один. Некоторое время он сидел, тупо уставившись на старинный барометр в бронзовом корпусе. Точно такой же когда-то он видел в Политехническом музее, и это воспоминание вызвало у него острый приступ ностальгии по школьным годам. Затем он растянулся на диване, но пролежал недолго. Встав, Антон подошел к окну, потрогал раму и попытался её открыть. Это удалось ему без труда. В комнату вошли змеиное шипение прибоя и шелест листьев, до которых можно было дотронуться рукой.