Андрей Саломатов: Время божьего гнева

...и раздался голос с небес, - продолжал вещать трактирщик. - "Придет время, появится из земли обетованной стояк и отведет вас назад в Кудияровку."

- Здравствуйте, - хрипло поприветствовал всех Зайцев. Чтобы не упираться головой в потолок, он присел на коленях, затем подтянул к себе ружье и поставил его вертикально на приклад. Этим жестом Алексей не собирался никого пугать или предупреждать. Скорее наоборот, Зайцев хотел сразу показать, что он всего лишь охотник и забрел сюда по чистой случайности.

Все, кто здесь был, приподнялись с пола, повернули головы к пришельцу, и в кабаке сразу воцарилось молчание. Только сейчас Алексей заметил, что мужики пострижены одинаково - под горшок, все поголовно имели неопрятные кудлатые бороды, и лица многих были изуродованы страшными шрамами. У одного даже отсутствовала нижняя челюсть, а череп трактирщика с правой стороны имел вмятину, куда спокойно можно было вложить кулак десятилетнего ребенка. Но что больше всего Зайцева смутило, у этих здоровых сибирских челдонов в глазах стоял дикий испуг, как-будто к ним на огонек пожаловал не человек, а по меньшей мере, медведь-шатун.

- Извините, - нервно облизав пересохшие губы, произнес Зайцев. - Я заблудился. Пошел побродить по лесу и забрался в болото. Три дня ходил. Чуть с голоду не умер.

- Стояк! - наконец тихо проговорил один из мужиков, но никто из присутствующих так и не оторвал взгляда от непрошенного гостя.

- Мне бы поесть... попить и переночевать, - не поняв, что имел в виду мужик, попросил Зайцев. - Я заплачу.

Посетители трактира со страхом смотрели то на ружье, то на пришельца и как-будто ожидали, что он будет делать дальше. А Алексей уже почувствовал, что должен как-то разрешить затянувшуюся паузу, на что-то подтолкнуть их, но боялся сделать неверный жест. В конце концов, Зайцев положил ружье рядом, убрал с него руку и вымученно повторил:

- Я охотник. Приехал в Разгульное к родственникам и заблудился.

Первым как-то проявил себя трактирщик. Не спуская с пришельца глаз, он повозился под стойкой и вскоре очень аккуратно, по-очереди выставил перед собой миску с вареной дымящейся картошкой и большую кружку. Затем он отполз к стене и молча кивнул на угощение.

Алексей не сразу рискнул приблизиться к стойке. Волоча за собой ружье, он на четвереньках двинулся было вперед, но неожиданно мужики отпрянули вглубь пещеры, и он остановился.

- Да что вы, ей богу..! - с нескрываемой досадой начал Зайцев и осекся на полуслове. Он уже понял, что это не просто деревенский маскарад в заброшенной шахте, но объяснить, где очутился, был не в состоянии. Равно как и ломать над этим голову - чугунная усталость затуманивала разум.

Сбившись в кучу, мужики начали о чем-то возбужденно шептаться. Этим-то Алексей и воспользовался. Он подполз к стойке, взял миску с картошкой и уселся с самого края по-турецки. Трактирщик, который заблаговременно ретировался к своим сотоварищам, с безопасного расстояния наблюдал, как пришелец с жадностью накинулся на еду, и одновременно прислушивался к тому, о чем говорили мужики.

- Гришка, фьють, - неожиданно услышал Зайцев. Вслед за этим один из мужиков вынырнул из дымного полумрака и, не спуская глаз с чужака, медленно пополз к выходу. Он двигался по-животному напряженно, жался к стене, и Алексей заметил про себя, что в его движениях есть что-то кошачье. Когда же Гришка выбрался из-за свай, Зайцев увидел, что у него не хватает кисти руки, а локти обезображены толстыми кожистыми наростами, как-будто специально приспособленными для ползания. Такие же наросты он увидел и на коленях. А затем выяснилось, что у Гришки ампутирована и кисть левой ноги.

Гришка вертко, словно ящерица, прошмыгнул в тоннель, и его единственная грязная пятка мгновенно исчезла в темноте. Вслед за ним потянулись и другие. Здоровые бородатые мужики в грязных лохмотьях так ловко передвигались по-пластунски, словно занимались этим с рождения. Перекатывая очередную горячую картофелину с ладони на ладонь, Алексей каждого провожал настороженным взглядом, и когда мимо проскользнул четвертый, вдруг с ужасом поймал себя на мысли, что у всех у них не хватает либо рук, либо ног, либо того и другого. "И лишил многих рук и ног.., вспомнил Зайцев проповедь. - Да кто ж их здесь всех собрал? Какие там филипповцы-бегуны. Скорее, семеновцы-ползуны." Он повернул голову к трактирщику и кивнул вслед юркнувшему в тоннель мужику. Алексей хотел было поинтересоваться, где все они потеряли конечности, но тут заметил, что и хозяин заведения имеет всего одну руку, но тем не менее легко управляется, помогая себе культей. "Может прокаженные? - мелькнуло в голове у Зайцева. Не бывает же подземных домов инвалидов. Хотя подземный лепрозорий - тоже чушь. Эх, дети подземелья, Короленко на вас нет. Ладно, разберемся." Он механически взялся за кружку, сделал три больших глотка и тут же уронил её себе на колени. Похоже, трактирщик не понял гостя или наоборот, хотел задобрить и подсунул ему чистейший самогон, от которого у Зайцева перехватило дыхание и потекли слезы. Оставшиеся мужики пристально наблюдали за чужаком, и когда у того перекосило лицо, один из них подобострастно хохотнул. Но хохот застрял у весельчака в глотке, едва Алексей на него взглянул.