Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 3. Орион взойдет

Четыре раза Роника объявляла привал, по две ночи они проводили на одном месте; отдыхали и занимались разными делами, такими, как стирка; она сказала, что, если у них нет мыла, это не причина, чтобы оставаться грязными.

Она обработала ноги Плика, наложила повязку из мха и ткани на мозоли, заметив, что воспользоваться можно многими материалами: птичьей кожей, лыком, травами… Мы остаемся на месте, пока не обуем тебя подобающим образом. Иасу Крист! Неужели твой папочка никогда не говорил тебе, что дырка в носке проделает дырку в ноге?

— Вчера ты сказала, что можно сделать лодку… из березовой коры, кажется? — заметил Иерн. — Почему бы не поступить таким образом, чтобы не тащиться в такую даль?

— На это уйдет время, а потом нас свяжет погода; грести против ветра тяжелее, чем идти по любому болоту. Кроме того, при всякой необходимости придется причаливать к берегу. Нет, на своих двоих, пожалуй, проворнее.

Роника, согнувшаяся над лодыжками Плика, распрямилась.

— Придется добыть сырой кожи для мокасин. — Она вздохнула. — Ненавижу убивать оленей, когда приходится оставлять брошенной большую часть туши, но придется… пусть братей Ворон и приятель Червь порадуются добыче, так что потеря не так уж и тяжела. — Сперва она постояла в дыму костра, который, осторожно раздувая, сама и развела с помощью деревянного сверла, сучьев и древесной крошки. (На сверло пошло дерево и парашютная стропа. Роника заметила, что ее можно было бы заменить кишкой животного или каким-нибудь из растительных волокон. Оставшись без стального ножа, она умела бы изготовить надежный каменный нож.) Иерн спросил, почему она окуривает себя дымом.

— Звери боятся человеческого запаха, — объявила она. — В конце концов люди были хищниками не менее миллиона лет, как говорили мне палеоантропологи (удивлял и ее словарь). Но инстинкт не заставляет их бояться запаха дыма, если только не вспыхнет пожар в лесу или прерии.

И Роника продемонстрировала, как будет выслеживать добычу: разыскивая слабые отпечатки, оставшиеся в траве и на почве, катышки помета, обкусанные листья… показала, как будет подкрадываться медленно, замирая, когда переменчивое внимание зверя обратится в ее сторону.

— Дома, в лесах Ляски, я развлекаюсь, подбираясь к зверям поближе, чтобы потрогать.

Она намекнула, что, если Иерн увяжется за ней, удачи не будет. И исчезла среди сосен.

Микли отказался одолжить Ронике свой пистолет, и поэтому убивать придется ножом. Из всего прочего она пользовалась лишь своим посохом — кроличьей палкой — которую повсюду носила с собой из принципа. Этот прямой кусок твердого дерева, длиной около метра, удобный для руки, она обычно держала под мышкой. Им она сбивала сухие ветви для костра или всякую мелкую живность, попадавшуюся на пути.

— Однажды на Ляске, — как-то поведала девушка, — я встретилась с гризли, находившимся в скверном настроении. Я взялась за палку.

Конечно, драться с ним бесполезно, но палка заставила звери остановиться, и, пока он думал — ах ты, маленькая настырная бродяжка!

— я успела добраться до дерева, слишком толстого, чтобы он мог вывернуть его, и более высокого, чем он мог зацепить. Наконец мишке надоело, и он оставил меня в покое.

Она вернулась вечером, забрызганная кровью, с плеча ее свисала шкура, набитая мясом и теми частями туши, которыми, по ее мнению, путники могли воспользоваться. Опустились сумерки, вся группа расположилась возле костра, но Роника не сразу ободрилась; уйдя в себя, она сидела скрестив ноги и глядела на языки пламени. Иерн спросил — почему?

— Сегодня я, своей рукой остановила жизнь, — тяжко вздохнула она.

И вновь он удивился ей.

Убийства менее персональные ее не смущали. Она подбирала деревяшки, подпирала ими валун, оставив под ним приманку, и таким образом нередко добывала на завтрак белку или нечто подобное. Роника била рыбу деревянным копьем, или удила на крючки из костей, или же складывала каменные ловушки, если путники под вечер выходили к ручью. Иногда брошенная ею палка сбивала птицу; дрозды. оказались просто великолепными на вкус. Как-то раз туманным утром она разделась, обмотала голову травой и безмолвно и медленно поплыла по озеру.

Подобралась к стае уток и ухватила двух за лапы.

К этому времени ее спутники уже перестали печь мясо на углях. Она научила их готовить в полых обрубках или ямах с помощью нагретых камней, или запекать, сложив очаг из камня и дерна. Так лучше сохраняются витамины, утверждала она. И по той же причине настаивала, чтобы мужчины ели все органы животного. Роника все нахваливала свой отвар из личинок, но в данном случае столкнулась с подчеркнутым отсутствием интереса.