Седов оказался самым способным к языкам, вернее, к формам связи, и на первых порах нередко служил друзьям переводчиком. И никогда не отказывался переводить, что очень помогало землянину завоевать уважение в группе. Валерка, как никто другой, сознавал важность взаимопонимания: если бы хоть какой-нибудь язык мог вернуть ему любовь матери, он бы его обязательно выучил!
Квантик страшно обрадовался полученному от Лерки прозвищу, понял и одобрил его смысл.
— Не совсем, конечно, правильно, — передал он, — Но очень-очень близко.
Общение с Валеркой вызывало у Квантика огромный интерес, позволяя немного лучше узнать совершенно чуждую, устойчивую форму бытия.
— Этот Квантик, он все-таки странный! — сказала как-то Седову веганка, задумчиво разглядывая себя в зеркальной стене Дома — Убежища.
— Только сейчас заметила? — спросил ошеломленный внезапным откровением Лерка. — А до этого ты думала, что он такой, как мы все?
— Ну да. Представляешь, он сегодня сказал, что я очень красивая! — Гадюка довольно качнула сплетенным в петлю туловищем. — Будь он чуть больше похож на нас, я бы, пожалуй, согласилась выбрать его третьим мужем!
— Его? Почему не меня? — Валерка не удержался от подначки.
— Тебя? Никогда. Ты самоуверенный и наглый. А он… — веганка поколебалась и тихо добавила. — Он очень милый.
«Не поймешь этих девчонок! Влюбилась»! — землянин не нашел слов для обычного ехидного ответа. Сказать, что признание удивило, было бы очень большим преуменьшением. Что милого можно найти в сгустке энергии-материи?
Но Квантик нравился и Лерке. И Гадюка была права. И экспериментаторы оказались правы. Совместное воспитание — тех, кто выстоял, приспособился и выжил, — выработало в ребятах совершенно особое восприятие Чужих. Хотя их дружная пятерка оказалась на Детском мирке скорее исключением. Успешных групп было не так уж много.
Эксперимент прекратился, когда Лерке исполнилось семнадцать. В галактике появилась Пандора. Слабые ростки взаимопонимания, — то немногое, что удалось сделать Галактическому Центру для межрасового сотрудничества, — погибли мгновенно, сменившись настороженной враждебностью. Все надежды теперь возлагались на Паломничество. Детство закончилось. Валерий Седов вернулся на Землю.
По настойчивому приглашению галактической СБ, Валерка сразу отправился в столицу. Дождливая и серая, июльская Москва разочаровала мальчишку. Запрет на управление климатом, по требованию экологов, соблюдался строго, но не добавлял привлекательности мегаполису. Никакого сравнения с великолепной Альгамброй, важнейшим космопортом Содружества, Теджем — центром империи Денеба или Реалтой — столицей Веги, которые так часто демострировались в учебных фильмах. Однако Лерка знал, что после разрушения Нью-Йорка террористами, Великого землетрясения в Китае и образования четырех основных национально-политических аггломератов, Москва продолжала оставаться главным городом Солнечной системы, несмотря на все попытки президента Руиса, уроженца Марса, перенести столицу в Марсоград. После установления в мегаполисе планетарных порталов и создания огромных лесопарковых экологических зон, разговоры о переносе столицы прекратились. Инопланетяне и земляне предпочитали Марсу благоустроенную Москву. Седов, ни секунды не колеблясь, выбрал бы Вегу, Реалту.
На Земле воспитанник Детского Мирка сначала попал в руки психологов. К удивлению Валерки, больше всего ученых мужей заинтересовало самое обычное и простое — мыслеречь. Убедившись в полной психической нормальности подопытного — так с вызовом называл себя в разговорах с «мучителями» сам Седов — и выведав всё, что им позволили военные, ученые уступили место своим шефам и кормильцам. Для военных Лерка оказался бесценным кладезем информации, хотя смысла половины вопросов просто не понимал, да и цели остальных остались для него почти непостижимыми. Что больше всего заинтересовало службистов, Седов так и не узнал. Намеки «поработать на благо Родины» он просто проигнорировал.
Из «реабилитации» Седова отпустили неохотно, после настойчивых просьб и жалоб — на учебу. В деньгах Валерка не нуждался — всем участникам эксперимента начислялось немаленькое государственное пособие. В семнадцать лет Седов стал полноправным хозяином своих денег и своей судьбы.
В обычной школе Лерке давно нечего было делать — аттестат Седову оформили по документам с Детского Мирка. Возвращаться в Селесту, так сейчас опять назывался Луноград, к матери, холодной и безразличной, не хотелось. За пять лет Евгения Борисовна не вспомнила о сыне ни разу.
Читать дальше