Владлен Бахнов - Тайна, покрытая мраком

7 Примерова и Фигуркин вышли из учреждения вместе и, держась на почтительном расстоянии друг от друга, свернули за угол. - Ох, устала я! - сказала Примерова. - Целый день помогала отделу питания и зрелищ придумывать название для нового магазина самообслуживания. - Ну и как, - рассеянно спросил Костя, - придумали? - Не до конца. Хоть бы скорей ваш элсоназ, Константин Львович, начал работать. Вся надежда на него. - Он бы давно уже работал, Зинаида Васильевна, если бы мне не пришлось увеличивать его мощность. Между прочим, по вашей милости. - Ну, не сердитесь, Константин Львович, Это же для пользы дела. - Не уверен! - Ох, опять вы за свое! - Примерова оглянулась и, убедившись в том, что они достаточно далеко ушли от Горназа, взяла Фигуркина под руку. - Так куда мы, Костенька, пойдем? У нас впереди целый вечер. - Видите ли, Зинаида Васильевна... - Мы уже не на работе, Костенька, и я для тебя не Зинаида Васильевна. - Ну да, конечно... Никогда не успеваю вовремя переключиться... - Но это же так просто: на службе мы на "вы", вне службы - на "ты"... Так куда мы пойдем: в кино или ко мне? - Видишь ли, Зина, тут такое дело... Приезжает тетка из Армавира, и мне, понимаешь, нужно ее встретить. - Понимаю. На прошлой неделе у тебя брат из Симферополя гостил. А перед братом - бабушка из Омска... - Дедушка из Томска, - поправил Костя.

(А с противоположной стороны улицы за ними наблюдал Рыбацкий. Стараясь оставаться незамеченным, он стоял к ним спиной, внимательно следя за их отражением в зеркальных стеклах витрины.) - Ax, извини, действительно дедушка из Томска. - Ну и что же тут смешного? - Ничего. Всесоюзный слет родственников. Привет! Примерова перебежала улицу и едва не столкнулась с Рыбацким, который, не обратив на нее внимания, устремился за Фигуркиным. "Интересно! - подумала Примерова. - Не он ли твой родственник?" - И поспешила за Рыбацким. Так они и шли: впереди Костя; за ним, стараясь не потерять его из виду и расталкивая прохожих, Рыбацкий, а за Рыбацким - Примерова. Так втроем они вошли в музей. Костя, не оглядываясь, шагал по залам. Следом, прячась за стендами и скульптурами, короткими перебежками продвигался Рыбацкий. За Рыбацким - Примерова. Фигуркин остановился. Тотчас застыл Рыбацкий. И едва не налетела на него управляющая Горназом. Костя пошел дальше. И тут же двинулись сопровождающие его лица, чье странное поведение настолько заинтересовало служащих музея, что они незаметно стали следовать за подозрительными личностями. Но вот Фигуркин услышал знакомый голос. Как и в прошлый раз, он отошел в сторону и, когда в зал вошли экскурсанты, смешался с группой. И снова в музее они были только вдвоем: он и девушка-экскурсовод, которую Костя называл Леной. Вдвоем бродили они по безлюдному помещению, останавливаясь то у одной, то у другой картины. А Рыбацкий не замечал ни экскурсантов, ни экскурсовода. Он видел только одного Фигуркина, неизвестно зачем одиноко блуждающего по музею. И наконец, Примерова все происходящее видела так: по пустым залам, не глядя на картины и вызывая неясные подозрения, ходил Фигуркин, а за ним, словно охотник, следовал еще более подозрительный тип из Горнаима. - Можно вас на минуточку? - услышал Костя и увидел рядом какого-то незнакомого человека. - Можно вас на два слова? - А в чем дело? - Может быть, мы выйдем отсюда? - Никуда я не пойду. Что вам нужно? - Тихо, тихо. Отойдем в сторону. - И незнакомец утащил Фигуркина за стенд, не заметив, что с другой стороны стенда притаилась Зинаида Васильевна. - Я Рыбацкий. Из Горнаима. - Ну и что? - Будем говорить прямо. Вы любите говорить прямо? Я люблю говорить прямо. Человек вы талантливый? Талантливый. В Горназе вас ценят? Не ценят. Кто изобрел элсоназ? Вы. Кого за это прославляют? Примерову. Правильно это? Неправильно. А вот если бы вы перешли в Горнаим... - Понятно! - перебил его Фигуркин. - Знаете вы, где тут выход? Знаете. Сами дорогу найдете? Найдете. Правильно я говорю? Правильно! - Наше дело предложить, ваше - отказаться. Но Фигуркин был уже далеко. Рыбацкий обошел стенд и столкнулся с Примеровой. - Ай-яй-яй, товарищ Рыбацкий, - с сочувствием сказала она. - Неужели в Горнаиме так плохи дела, что вы не можете обойтись без нашей помощи? Нехорошо. - А подслушивать хорошо? - Об этом мы поговорим с вами, когда ваш Горнаим вольют в Горназ. - Вы хотели сказать, когда Горназ вольют в Горнаим? И вообще попрошу не мешать мне любоваться живописью, - сказал Рыбацкий и с видом знатока уставился на картину "Утро в новом жилмассиве". Поздним вечером Фигуркин возвращался домой. Он вошел в слабо освещенный подъезд, и тотчас из темноты навстречу ему шагнула тень. - Наше дело предложить, ваше - отказаться! - произнесла тень так, как произносят "кошелек или жизнь?". - Я уже отказался. - Не торопитесь. Такого материального стимула, как у нас, вы не получите нигде. Я уже не говорю о моральной стороне вопроса. Где еще изобретать, если не в Горнаиме! Вот где простор для творческой мысли! - начал торопливо декламировать Рыбацкий. - Вот где ценятся таланты! Вот где разгуляться изобретателю и рационализатору! - Хорошо искушаете! - похвалил его Фигуркин и стал подниматься по лестнице. - Советую подумать! - крикнул в темноту Рыбацкий. - Уже подумал... - гулко донеслось из темноты.