Олег Чупин - Командир

В тылу ногаев тоже прошло как и задумывалось. Когда из балочки, после артиллерийской пальбы, раздавшейся в голове ногайской колоны, выскочила пара десятков одоспешенных всадников и выстроивших в две шеренги по десять всадников в ряду, бросились на хвост каравана, арьергардная полусотня степняков смело бросилась на перехват наглецов. При этом не увидев скрытых за спинами русских всадников шесть упряжек с 'единорогами'. А когда заметили было уже поздно. Брызнувшие в стороны русские конники открыли взорам кочевникам на расстоянии не более сотни метров, шесть орудий готовых к открытию огня, которые и не замедли его открыт. И опять картечь рулит, её пули прорубили в плотном строю ногайских всадников просеки, полностью положив два передних ряда. Смешавший ряды атакующих, затормозивших перед завалом тел своих родичей и их коней. Пока ногаи аккуратно перебирались через кровавый завал, не решаясь топтать своих, может быть и живых родственников, чем дали время питерским артиллеристам время на перезарядку. Через пару-тройку минут второй залп с расстояния в пятьдесят метров, добивший третий ряд. Окончательно добила ногайский арьергард сотня кованной конницы, не спешно выехавшая из балочки построившая, вобрав в себя и первые два десятка прикрывавших батарею от взора противника, и атаковавшая жалкие ошметки бывшей полусотни.

К хвосту ногайской колоны подходили в ставшем привычном построении, впереди конница, за ней вплотную артиллерия. С семидесяти метров 'единороги' открыли картечный огонь по телегам и конникам ногайцев. После трех залпов, пришлось перейти на ядра и гранаты, так как в пределах поражения картечного выстрела не имелось боеспособного врага. Через полчаса не сильно спешного и плотного артиллерийского обстрела смещавшегося каравана ногайской семьи в кучу-мала, по рации прозвучала команда на прекращения орудийного огня и конную атаку остатков каравана. Еще через полчаса все было окончено. Деморализованные артиллерийской стрельбой и внезапным нападением остатки кочевников не оказывали ни какого сопротивления. Они просто сидели за земле, охватит голову руками и молча смотрели в одну точку. Как не странно орудийная стрельба не принесла большого урона каравану. Правда передовые и замыкающие воинские отряды были выбита напрочь, так же разгромлены находящие в голове и хвосте колонны повозки и погибли находившиеся в них люди. Но ядра и гранаты, выпущенные в центр каравана, производили скорее психологический эффект, чем реальные разрушения. От каждого выстрела погибал один степняк, но и то это было не все время обстрела, а только в начале, когда они метались толпой по каравану. В последствии когда их большая часть тупо уселась на землю или упали ничком на землю, только десятая часть выстрелов привела к смерти кого-либо из обитателей обоза.

После захвата основной колонны семьи начались ставшие уже обыденные для находников мероприятия. Рассылка по округе отрядов для захвата скота и пастухов, сбор, раздевание, осмотр, связывание разбитого врага. Освобождение рабов, их осмотр. Осмотр трофеев, их сбор, упаковка, погрузка, заметание следов боя, ночевка и выход на следующее утро в путь, к Питеру.

Долгий путь наконец закончился, рейдовый отряд добирался с трофеями до своего города чуть ли не два десятка дней и наконец добрался до конечной цели своего пути. Но путешествие еще не окончено. На две недели все стали в карантин и только после его окончания были подведены итоги карательного похода.

Итогом рейда стала месть налетчикам, отбитие всех своих людей, а так же многочисленные трофеи. Добычей стали не только большие табуны лошадей, значительные стада коров, огромные отары овец. Но и захваченных в качестве пленных почти две тысячи степняков обоего пола, из которых около двухсот было детей в возрасте от трех до шести лет, сразу переданных попаданческим дамам для зачисления и обучения в своеобразный дом-интернат, пока не получившего своего полного официального статуса. Освобождено чуть менее трехстах русских обоего пола, бывшими рабами кочевников. А так же были освобождены свыше семи сотен рабов других национальностей. Среди бывших рабов был проведен опрос с целью установления лиц владеющих, какой либо профессией. Среди русских нашлось три кузнеца, пятеро гончаров, семь столяров, тридцать плотников, трое каменщиков. Остальные освобожденные мужики были крестьянами. Им всем было предложено остаться на жительство в анклаве, пообещав выделить подъемные и освободить от податей, кроме выплачиваемых царю, на три года. Практически остались все, в том числе и все ремесленники, куда им было идти, хозяйства были порушены, да и угнали большинство уже давно. Бывшим рабам других национальностей были предложены такие же условия как и русским. Из них согласились остаться все. Так как переправиться через Яик и пройти зауральскую степь и степняков и возвратиться домой им было не возможно. Забрали бы опять в рабство. В основном это были жители Средней Азии, узбеки, таджики, туркмены. Но встречались и уйгуры, и китайцы и другие нации. Среди них так же нашлись мастера: и кузнецы, и гончары, и каменщики, и столяры, и даже три ювелира. При набеге потерь убитыми со стороны петроградцев не было, легко раненых было не более двух с половиной десятков. Забегая вперед можно сказать, что ответного набега ногайцев до конца этого года не было. Просто ни кто не мог понять куда в одночасье исчезли три семьи вместе со своим многочисленным скотом. Трупы погибших степняков с камнями привязанными к ногам и шеям устлали дно Урала ниже по течению от Петрограда, рыбкам тоже надо что-то есть. А по степи пошла гулять страшилка, запущенная Брусиловым с Воротынским, что разгневанные духи забрали в нижний мир недостойных вместе с их скотом, за то, что они посмели пойти против их воли и напали на русских, находящихся под их покровительством. На освободившиеся пастбища пришли новые хозяева не нашедшие ни каких следов своих предшественников. Как и рассчитывали попаданцы степное зверьё, солнце, ветер и прошедший в степи в конце июля дождь надежно скрыли правду. А из шахт и карьеров, куда в большинстве своем попали плененные ногайцы, вырваться, а тем более убежать трудновато. Во всяком случае ни кому из членов этих семей этого не удалось сделать.