Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 7. Волна мысли. Сумеречный мир

— Конечно же нет. Достаточно вспомнить Брукхейвен. [5] Брукхейвен — Брукхейвенская национальная лаборатория, на протонном синхротроне которой (так называемом космотроне) была выполнена значительная часть работ по изучению элементарных частиц.

Обычно Мандельбаум был куда находчивее.

Коринф кивнул девушке, стоявшей у газетного киоска в холле института, поздоровался с парой знакомых и лишний раз посетовал на медлительность лифта.

— Седьмой, — сказал он автоматически, едва перед ним раскрылась кабина.

— Мне бы этого не знать, доктор Коринф, — усмехнулся лифтер. — Вы здесь работаете… минуточку… Да, — вы здесь работаете уже шесть лет. Верно?

Физик прикрыл глаза. Лифтер был неотъемлемой частью института. Они обменялись обычными любезностями, не имевшими ровным счетом никакого смысла. И вдруг Коринф увидел в лифтере человеческое существо, уникальный живой организм, частицу огромной безличной целокупности мира, имеющую собственное сердце… «Что это со мной? — изумился он. — Почему я вдруг об этом подумал?»

— Знаете, сэр, — заговорил лифтер. — Вот что я подумал. Сегодня утром просыпаюсь и тут же понимаю, что мне чего-то сильно не хватает… Работа, пенсия — все это хорошо, но их одних мало, понимаете? — Он на миг замолчал, выпуская из кабины пассажира, выходившего на третьем этаже. — Кому я завидую, так это вам. Вы занимаетесь настоящим делом.

Лифт остановился на седьмом этаже.

— Но ведь вы при желании смогли бы посещать вечерние курсы, не так ли? — спросил Коринф.

— Возможно, я так и поступлю, сэр. Если вы будете столь любезны, что порекомендуете… Впрочем, об этом мы поговорим в другой раз. Мне надо спешить.

Двери бесшумно закрылись, и Коринф направился к своей лаборатории.

У него было два сотрудника, Иохансон и Грюневальд, два молодых энергичных человека, мечтавших со временем получить в свое распоряжение такие же лаборатории. И тот и другой уже сидели за своими столами. Коринф повесил пальто на вешалку.

— Доброе утро.

— Привет.

— Утро доброе.

— Ты знаешь, Пит, — начал Грюневальд, стоило шефу занять свое место. — Кажется, я понял, как должна выглядеть эта схема…

— И ты, Брут… — пробормотал Коринф, усаживаясь на стул. — Ну что ж, давай поговорим.

Находка Грюневальда и его собственная идея походили друг на друга как две капли воды. Иохансон, который обычно молчал, на сей раз принимал в обсуждении живейшее участие. Не прошло и получаса, как они стали покрывать бумагу таинственными символами электронных устройств и элементов, пытаясь начертать искомую схему.

Вполне возможно, институт вовсе не был пустой прихотью Россмана, хотя, имея такой банковский счет, можно было стать и альтруистом. Чистая наука способствует прогрессу промышленности. Россман нажил свое состояние на производстве легких металлов, его предприятия занимались и обогащением руды, и выработкой готового продукта. Помимо этого он занимался и дюжиной иных проектов. Официально он практически отошел от дел, хотя все нити оставались в его руках. Даже бактериология могла принести существенную прибыль — не так давно в институте была закончена работа по экстракции нефти из сланцев. Перспективной была и тема Коринфа — исследование межмолекулярных связей в кристаллах, она могла существенно повлиять на развитие металлургии. Грюневальд уже довольно потирал руки, предвосхищая ту известность, которую им должна принести эта разработка. К обеду ими была составлена система дифференциальных уравнений в частных производных, которую в их машинное время следовало ввести в компьютер. После этого все занялись разработкой схем устройства.

Зазвонил телефон. Это был Льюис, приглашавший их отобедать вместе.

— У меня такая запарка, ты даже не представляешь… — ответил Коринф. — Наверное, я попрошу, чтобы мне принесли парочку сандвичей…

— Либо я поступлю так же, как и ты, либо мы куда-нибудь зарулим, — перебил Льюис. — Давай — говори, что я должен делать.

— Ладно, ладно… Буфет устроит?

— Если ты хочешь набить себе брюхо, то да. — Льюис предпочитал трехчасовые пиршества с вином и скрипками, к которым он привык в Вене, где он жил до аншлюса. [6] Аншлюс — насильственное включение Австрии в состав Германии, происшедшее в 1938 году. — В час жду тебя там. Народ к этому времени уже схлынет.

— Договорились.

Коринф повесил трубку и с прежним экстазом взялся за работу. Когда он посмотрел на часы, была уже половина второго. Сыпля проклятиями, он ринулся вниз.