Олег Языков - Хождение за три неба

Вот и сижу сейчас на кухоньке дедовой дачи, пью кофе. Спать ложиться уже не имеет смысла. Еще пару часов, и можно прыгать на базу, собираться. Там уже будет утро. Вот только дождусь, когда капитан Флинт пожалует в гости… Осталось одно дельце, кальку-то Лом с меня снял. Самое время безлошаднице мозги вправить. Да и Олесе потом будет чем заняться дней на несколько. Как же! Осваивать такое богатство! Немного волнуюсь за неё… Ничего, дед присмотрит, поможет, если что.

Вдруг я услышал тихий шелест на лестнице. Опаньки! На ловца и драконовожатая бежит. Пора и мне, а то кофе куда-то девать надо! Эх, Афоня! Не доведут тебя твои шалости до добра. А все она, Олеся… Заняла, понимаешь, мою комнатку на втором этаже без спроса. А я и проморгал. Точнее, не обратил должного внимания в горячке первой ночи. Хватило и причитаний мамы, и восторгов отца. Совсем они мне мозги запудрили. А может (и это самое главное!) мне показалось совершенно нормальным, что Олеся будет спать в моей кроватке. Со мной, я имею в виду… Но не тут-то было. Меня резко отлучили от тела… Хм-м… Поправляюсь — от проживания на своей законной территории. Наглая лимитчица безо всяких объяснений выставила меня из комнаты! И заняла ее единолично! Но она просчиталась… Я не мог удержаться от гнусной улыбки. Дело в том, что физиологию, братцы, просто так не отменишь! На втором этаже дачи не было туалетной комнаты, а женщины бегают туда не реже мужиков с простатитом. Значит — получи фашист гранату!

Я быстро, но беззвучно заперся в дедовом туалете и закурил. Еле слышные шаги Олеси остановились в коридоре. Свет увидела из-под двери, не иначе… Я сделал богатырскую затяжку и выпустил огромный клуб дыма. Вот чего Олеся искренне не переносила, так это мой табак. Ничего, капля камень точит… А капля никотина — у-у-у! Страшно представить её фугасную силу! По слухам она разрывает хомячка в клочья! Так, а не переусердствовал ли я с давлением на девчонку? Это уже мало напоминает дружескую шутку и розыгрыш. Новая затяжка помогла оптимизировать мысли и наладить мыслительный процесс. Додумать мне не дали.

— Афоня-я, ты скоро? — раздался приглушенный, смущенный голос лимиты.

— Да что же это такое? — с возмущением ответил я. — Никакой личной жизни! Только зайдешь в туалет — гонят!

— Афоня, миленький… Вылезай скорее!

— А я для тебя миленький только в туалете? — я довольно ухмыльнулся.

— Ну, Афоня-я-я! Вылезай скорей!

— Так, этто что еще за демонстрация без штанов? Олеся, ты что тут прыгаешь? А в туалете кто? А-а-а, все ясно… Вылезай сейчас же, паршивец! Вылезай, тебе говорят!

Это дед. С ним не поспоришь. Я бросил бычок в унитаз, громко спустил воду и вышел. Мимо меня привидением со стосильным подвесным мотором просвистела Олеся. В коридоре остался лишь рассерженный дед в пижаме.

— Ты, добрый молодец, когда свои долбаные шуточки прекратишь? Ты что над девчонкой издеваешься, а? И вообще, что ты тут забыл? У тебя своя квартира есть, с персональным очком! Вот и сиди в нем целыми сутками, а от Олеси отстань! — последние слова дед едва не проревел. — Вон с дачи! Лучше бы учил девчонку, а не мучил.

— Я? Мучаю? — изумился я, — Да я с ней как с писаной торбой вошкаюсь…

— С описанной… В общем так, внука… Я тебе в последний раз говорю — девка не хомут. Сам одел на шею — теперь извиняй, враз не сбросишь. Хм-м… привыкай к мысли, Афоня, что тащить её дальше по жизни тебе на руках… Я бы и не отказался, — задумчиво похекал дед. — Тащить такую фигуристую девку как Олеся на руках — не каждому мужику, скажу тебе как на духу, такое счастье выпадает…

Я помолчал. Да я и не возражаю особо. Тут раздалась бодрая партия сливного бачка, туалетная дверь приоткрылась, и мимо нас, ни на кого не глядя, просочилась писаная торба. В ночной рубашке. Весьма дорогой, однако… Я вздохнул.

— Да понял я все, дед… Сейчас специалист придет, кое-какие знания в её пустую головку заложит.

— Кхе, ну, понял, так понял… А ну-ка пропусти… Что ты тут блокпост в дверях устроил?

Никак эта ночь не кончится! Скорее бы Флинт прибыл. Кофе уже не лезет… а окурки наоборот — из пепельницы так и лезут.

Прошло еще около часа. Совсем утро уже. Час волка, собачья вахта, в сон клонит — как будто Оле-Лукойе в глаза сладким молоком брызнул. Дед спит давно. Лимитчица затихла у себя на втором этаже. Ну, где же этот Флинт?! Я взял переполненную пепельницу и, морща нос от резкого табачного перегара, потащил ее к мусорному ведру. Когда я вернулся, нас на кухне стало вдвое больше. На самом краешке стула, держа в цыплячьих лапках поношенную шляпу, сидело какое-то чмо. Нет, в самом деле! Вид у него был самый чмошный.