Чарльз Стросс - Очень холодная война

Роджера передёргивает. "Идиот", думает он, "если бы ты только знал, не прыгал бы так от радости". Он прикусывает язык. Если сейчас заговорить, это тоже может испортить карьеру. Более того, это может отрицательно сказаться на продолжительности жизни профессора, который явно не заслужил такого наказания за сотрудничество. Плюс, исчезновение профессора из Гарварда в здании Исполнительного Управления в Вашингтоне гораздо сложнее замять, чем пропажу какого-нибудь волонтёра-преподавателя в засиженном мухами сельце в Никарагуа. Кто-нибудь да заметит. Полковник будет не в восторге.

Потом Роджер понимает, что профессор Гулд смотрит прямо на него.

- У вас есть ко мне вопрос? - спрашивает маститый палеонтолог.

- М-м, секундочку. - Роджер собирается с мыслями. Вспоминает графики анализа выживаемости, зверские опыты гитлеровских медиков, изучавших способность человеческого мозга оставаться в живых вблизи Балтийской Сингулярности. Безумие Менгеле. Последнюю попытку СС ликвидировать выживших и свидетелей. Кощея, заряженного и нацеленного, словно орудие, исполненное чёрной злобы, в самое сердце Америки. "Разум, пожирающий миры", что плавает в сияющих безумных снах, что застыл в спячке, лишённый добычи, будь то толстые крылатые твари со щупальцами, или же люди, сменившие их на Земле.

- Скажите, а могли они быть разумными, профессор? Обладать сознанием, как мы?

- Я бы сказал, что да, - глаза Гулда блестят. - Этот, - он указывает на слайд, - не живой в общепринятом смысле. А вот этот, - он нашёл Предтечу, помоги ему Бог, Предтечу с коротким и толстым, как бочка, телом, и кожаными перепончатыми крыльями, - этот наделён неким подобием сложного ганглия. Не мозг, привычный нам, но массой не уступающий нашему. Есть и хватательные конечности; можно счесть, что они годятся для работы с инструментами. Сложите эти факторы и получите технологическую цивилизацию высокого уровня. Врата между планетами, что крутятся вокруг разных звёзд. Чужеродную флору, фауну, что там ещё. Я бы не счёл невероятной даже межзвёздную цивилизацию. - Голос профессора дрожит от эмоций. - Мы, люди, затронули самую малую часть! Что от нас останется во времени? Все наши здания обратятся в пыль уже через двадцать тысяч лет, даже пирамиды. Следы Нила Армстронга в Море Спокойствия размолотит ударами микрометеоритов всего лишь через полмиллиона лет или около того. Выработанные месторождения нефти заполнятся через десять миллионов лет, метан просочится сквозь кору, дрейф континентов сотрёт всё. Но эти! Эти строили на века. Нам есть чему у них поучиться. Интересно, достойные ли мы преемники их технологического первенства?

- Ну конечно, достойные, профессор, - бесцеремонно произносит секретарь полковника. - Скажи, Олли?

Полковник с ухмылкой кивает ей в ответ.

- А то, Фоун. А то.

Роджер сидит в баре гостиницы "Царь Давид", пьёт второсортный лимонад из высокого стакана и потеет, несмотря на все старания кондиционера. От перелёта через несколько часовых поясов голова мутная, чувство времени сбилось, из-за спазмов в животе он только час назад смог выйти из номера, а до того как можно будет попробовать позвонить Андреа, ещё два часа. Перед его отлётом они в очередной раз крупно поссорились; она никак не может понять, зачем ему надо постоянно летать в какую-то даль. Она лишь твёрдо знает, что их сын растёт в полной уверенности, что отец - это такой голос, который иногда звонит в неурочное время.

Роджер чувствует себя несколько подавленным, несмотря на всю радость от того, что он ведёт дела на таком уровне. Он постоянно беспокоится, что же будет, если их раскроют, что же останется делать Андреа и, если на то пошло, Джейсону? Если расколется полковник, если адмирала вынудят рассказать всё как на духу перед Конгрессом, и Роджера уведут в наручниках под щёлканье вспышек - кто тогда присмотрит за Джейсоном, у которого уже больше не будет отца, который всегда на связи?

Роджер не строит иллюзий насчёт того, что губит людей из секретных контор. Слишком уж многие связаны круговой порукой, слишком много подставных компаний, номерных счетов на предъявителя в банках и сомнительных торговцев оружием с Ближнего Востока. Рано или поздно найдётся причина, кто-то заговорит, а Роджер уже слишком глубоко увяз. Он уже не простой сотрудник, приданный организации, он стал оруженосцем полковника, его тенью, человеком с диппаспортом и чемоданчиком, доверху полным героина и сертификатов конечного пользователя.