Елена Карпова: «Нет памяти о прежнем…»

Утро выдалось особо мглистое.

Год поворачивал на зиму, ночи становились длиннее, и острова за ночь успевали погрузиться глубже, чем им удавалось взлететь за день, поэтому утренний туман становился все плотней и плотней с каждым днем. Уже скоро исчезнет из виду Итера — большой, похожий на сыр, архипелаг в трех перелетах внизу, а когда погаснут редкие огоньки Гирры — это будет означать, что зима в самом разгаре. Зимой только и видно, что Ватару, где Тём живет… ну, и пару-тройку островов, что повыше нас…

Я вздохнула, сидя на краю острова и болтая ногами. Зиму я не любила: в постоянной серой мгле, в которую превращались дни, время текло долго и муторно. Кроме того, когда острова опускались глубже, потоки иары вокруг них становились сильнее и шире, в светлой иаре появлялись темные прожилки, отзывающиеся на то темное и неосознанное, что есть у каждого человека в сердце…

— Йо! — занятая своими мыслями, я даже не услышала, как появился Тём.

— Привет, — меланхолично ответила я, — свет скоро… вниз улететь не боишься?

— А, мне теперь все равно, — Тём печально махнул рукой, — ты Марьку третью не видела нашу?

— Нет. А что случилось?

— Да… пристегнул я ее плохо вчера, похоже. Она ночью отвязалась и вшш, — Тём поднял глаза вверх и описал рукой полукруг, — батя мне голову оторвет.

— У нас ее не было. Может, на Селене?

Я поглядела вверх. Высоко в небе, окруженный темными точками, парил остров Селена, уже ясно различимый на фоне светлеющего океана. Видны были даже черные линии канатов, соединяющих камни-спутники с большим островом.

— Летать сами по себе у нас на острове только козы умеют, — вздохнул Тём и сел рядом со мной, — скоро подниматься начнем, на Селену теперь не попасть.

И верно. Тело потихоньку наливалось тяжестью: остров замедлял свое падение… еще пара десятков вздохов — и он, остановившись на мгновение, начнет двигаться вверх. А тогда другого пути, кроме как вниз, не будет. Для нас, по крайней мере — лодки Верхних-то и днем летают.

— И что делать станешь?

— Ах, что ж мне делать, — Тём закатил глаза и прижал ладонь к сердцу, — не лучше ли прямо сейчас прыгнуть в неизвестность? Как считаешь? Я умру, и никто никогда не упрекнет меня в том, что я упустил эту летучую тварь… разве что батя мой, и то по зиме, когда вспомнит о том, что ее пора зарезать.

— Вот клоун, а…

— Клоун не клоун, а Старикан наш говорит, что Ватара перегружен, взлетает плохо. Догадайся, на кого первого при этом косо смотрят.

— Да у вас людей меньше, чем у нас!

— Зато какие люди! Хотя бы вот дядьку Орса взять… так он двоих с вашего острова точно стоит. А если хорошо поест — так и троих.

— То Орс. Ты на себя посмотри.

— А что я? — Тём выпятил грудь и постучал по ней кулаком, — красавец мужчина, ни одному острову не обуза. Выходи за меня замуж, улетим вместе в туман. А?

— Неа.

— Так я и думал.

— Чтобы все говорили, что это я из жалости к убогому? Оно тебе надо?

Тём не ответил.

— И вообще. Так просто ничего не бывает. Надо… что-то героическое совершить. Спасти, скажем, принцессу из лап дракона.

— Или дракона из лап принцессы.

— Ну хотя бы.

— Только видишь, какое дело… Прежде, чем я отправлюсь искать дракона, мне совершенно необходимо найти Марьку третью. Иначе…

— Батя тебе голову оторвет.

— Точно. А зачем тебе рыцарь без головы?

Тём улегся на спину, подложив руки под голову, и закрыл глаза. В океане, тем временем, возникла светлая точка, плывшая вниз, прямо к нашему острову.

— Тёмка, глянь, кто-то уже вниз летит.

— Это возвращается моя коза, осознавшая всю низость своего поступка, — пробормотал Тём, не открывая глаз, — не забудь проверить бирку, а то вдруг она все-таки не моя… может нехорошо получиться.

— Тём, да погляди ты, — я пихнула его кулаком в бок, — это лодка. Похоже на лодку.

Мы такой посудины, как та, что спускалась на наш остров, в жизни не видели. Белая, с круглым блестящим носом, весело горящими позади огоньками и какими-то дурацкими крылышками — слишком маленькими для того, чтобы поддерживать в океане такое маленькое суденышко. И ни руля, ни паруса…

— Верхние, — авторитетно сказал Тём. — Учитывая то, что внизу такого ужаса точно не делают…

— Чудная лодка.

— Да уж, — Тём хмыкнул, — это тебе не тростниковые тазики — картошку на базар возить.