Александра Сашнева - Наркоза не будет

- Какая-то безысходная сказка... - обронила Коша и вдруг почувствовала равнодушие ко всему вообще. - А зачем?

- А куда тебе нужен исход? Важно, чтобы казалось, что он есть.

- Ну-у-у...

Асфальт, асфальт, асфальт. Альт ветра в проходном. Перечеркнутая полосой вечернего света длинная прохладная тень.

- Ронь... Я иногда знаешь, что думаю? Может быть, нет никаких ни атомов, ни науки никакой. Короче что мы сами придумаем - то и есть. То есть не ученые открывают атомы, а атомы появляются, когда их придумают ученые.

Роня усмехнулся:

- Я думаю нет никакой разницы, как ты думаешь по этому поводу. Как думаешь - так и есть. Но я согласен с тобой. Атомы - это что-то вроде заклинаний.

- Ронь! А мы правда вызывали ветер или мы просто так думали?

- Глупая ты все-таки, Коша! Ты еще не поняла?

- Нет...

- Если ты будешь считать, что это совпадение - это будет совпадением. Если ты будешь считать, что это сделали мы - никто не сможет доказать обратное.

- Хм... Все равно, я в это не верю.

***

У общаги она оставила Роню на произвол судьбы.

Тот поковылял к дверям.

Коша забыла о нем, как дети забывают об игрушке. Долго плелась по проспекту, плохо понимая, чего хотеть от этой жизни. Конечно, придумывать красивые истории, как Роня, - хорошо. Но к чему? Если это не поможет быть "кчемной".

Около дома Коша привычно оглянулась и распахнула створку окна. На секунду задумалась, удивляясь знакомым предметам - опять все переменилось. Переменилось так, будто кто-то все подменил, пока ее не было. Все осталось прежним, но стало другим.

Коша упала на чужой, хозяйский, диван и снова переживая сумбур всех чувств, оценок и убеждений, возвращалась к сокровищам сегодняшнего дня: Муся, наклонившись над раскаленной песчаной тропинкой, бесконечно вытряхивала из сандалии песчинки. Ее темные каштановые волосы крупными волнами покатились по плечам, отливая на солнце в яркую латунь. Теплый ветерок скользил по золотистой от загара коже и приносил невыразимый запах далеких цветущих степей. Потом Коше пригрезились сверкающие подвижные алмазы воды и слоистая ее прохлада. И все это какзлось невыносимо невыразимым. И эта невыразимость была хуже печали, хуже страха, хуже отчаяния и даже хуже никчемности.

Коша схватила кисть и полчаса в полузабытьи боролась с холстом, добиваясь подобия жизни.

Но у нее ничего не получалось. В цвете не было ветра, не было застывшего времени, не было шелеста песчинок и сияния света.

Измученная сосредоточением и недовольная результатом, она отшвырнула кисть и опять рухнула на диван.

Она долго смотрела на потолок, изучая выщербину, напоминающую какой-то иероглиф или тайный знак. Это была очень странная выщербина - волоски трещин образовывали нечто звездообразное, образованное пересечением нескольких неровных треугольников.

"На осыпи красные камни стояли, - прошептала она, следуя за круговым ритмом линий. - И слушали шепот скользящих песчинок..."

В этом было все - ветер, сияние света, прохлада воды и неподвижность времени. Это было похоже на заклинание, читая которое ты можешь остановить время.

Коша осторожно, стараясь не шевельнуть колесо времени, потянулась к карандашу и обрывку салфетки.

***

На осыпи красные камни стояли

И слушали шепот скользящих песчинок.

Со снятой сандалией, как изваяние,

Застыла ты на раскаленной тропинке.

И время замедлилось до беспредела

Ни окрик, ни стук не посмел бы нарушить

Пока ты подобно искусной игрушке,

Сквозь локоны с вечной улыбкой смотрела.

Все стало пустым, безымянным, безвестным

И одновременно до боли знакомым,

Как будто ты бродишь по старому дому,

Вернувшись из прошлого, будто из бездны.

И небо гремело беззвучным оркестром,

И ястреб в зените не двинулся с места,

Пока ты искала песчинку в сандалии,

Застыв на мгновение, как изваяние.*

(Рита)

Рита почесала кончик носа и подумала, что ей необходимо прерваться. Надо прерваться и обдумать все это. Черепа, Лоера, музыку, которая звучит после того, как ее выключили. Трещины на потолке. Все это, конечно, литература.

Это - литература. Но в каждой литературе есть информация.

Она отнесла дневник в комнату. Теперь Роня с Кошей спали по стойке смирно в одноместной койке соседа. Заботливые. Для Риты освободили лежак.

А ей не до сна.

Аккуратно прикрыв дверь, Рита выбралась в коридор и отправилась исследовать этажи.

На черной лестнице она наткнулась на томящегося от непризнанности и голода молодого человека. Окинув беглым взглядом одежду, Рита поняла, что он - художник. Униформа у них, что ли? Серый обвисший свитер и джинсы. Никаких других вариантов.