Александра Сашнева - Наркоза не будет

Едва он сел в "Лексус", снова хлынул ливень. Девушка на столешнице вяло шевельнулась. Лера помогла ей подняться и повела на заплетающихся ногах в дом. По бледным ногам новоиспеченной ведьмы текли темные струйки.

Едва за женщинами захлопнулась дверь, старая ведьма дала короткий сигнал, адепты поднялись с карачек и, нервно оглядываясь, потянулись прочь с площадки. Ведьма выпустила их за ворота. Последним вышел альбинос, стараясь сохранять между собой и остальными достаточную дистанцию.

Адепты стайкой черных галок суетливо поковыляли в ночь.

Старая подняла труп кота, вышла на дорогу и швырнула тушку на проезжую часть. Вернулась на площадку и, не особенно обращая внимания на ливень, принялась размахивать метлой, замазывая пятна крови и пентаграмму.

(Коша)

Коша сидела на дереве еще минут пятнадцать. Разрываясь от страха, она дожидалась, когда старуха зайдет в дом, но та все никак не могла успокоиться. Когда с пентаграммой было покончено, ведьма принялась собирать какой-то мелкий мусор в пластиковое ведерко. Потом она подошла к каждому из четырех углов площадки и, что-то бормоча под нос, перебирала четки узловатыми пальцами. Внезапно она стала прямо напротив того дерева, на котором прячась в листве, сидела Коша. Гримасса беспокойства исказила и без того страшное лицо ведьмы. Коша перестала дышать.

- Вот и все... - подумала она и успокоилась.

Старуха еще поводила носом. Поежилась и пошла в дом.

Дождь постепенно затих и тусклый пасмурный рассвет забрезжил среди ветвей. Старуха наконец-то ушла в дом. Но из него тут же вышла молодая ведьма. Она торопливо прошла за угол и через пару минут оттуда выехал серебристый "Шевроле".

Когда "Шевроле" скрылся за поворотом дороги, Коша осторожно сползла с дерева вниз. Стуча зубами на непослушных, застывших от холода ногах, авантюристка побрела к ближайшей станции метро.

Вахтерша в метро и мент подозрительно зыркнули на Кошу, но она умудрилась проскочить без осложнений. Подошел поезд. Редкие сонные люди зашли в вагон и устроились на сидения досматривать утренние сны. Коша осталась стоять, боясь, что уснет и проедет все на свете. А чтобы ранние питерские трудяги не пялились на нее с укоризной, прислонилась лицом к стеклу. Вагон оглушительно грохотал, болтаясь из стороны в сторону. Коша снова удивилась совершенно чужому выражению на лицах людей, выражающему простоту ровно отрегулированной жизни. Невидимый слой пространства отделял ее от них, как зрителя отделяет экран от героев фильма. Только на этот раз зрители были с той стороны. Девушка отвернулась к стеклу.

В темноте тоннеля извивались пачки кабелей, мелькали тусклые лампочки. Веки отяжелели, и Коша почувствовала, что может уснуть стоя. С той стороны стекла на нее смотрело ее измученное лицо. Без всякого выражения. Похудевшее и ожесточившееся за ночь.

Вдруг она отшатнулась от стекла и вцепилась в поручень - прямо на поверхности стекла возникло лицо человека, которого она видела ночью. Коша мотнула головой и провела ладонями по глазам, стараясь успокоить себя тем, что это всего-навсего ее отражение и бред уставшего мозга, но на всякий случай отвернулась и отошла от стекла в центр вагона.

СОМНАМБУЛИЗМ

(Коша)

Коша почувствовала, как теплый поток воздуха поднимает ее вверх.

Васильевский, окруженный сверкающей петлей Невы отодвигался все дальше, превращаясь в музейный макет. Маленькие машинки и человеческие фигурки сновали по линиям и проспектам. Она увидела мгновенным кадром лицо толстозадого Зыскина, плетущегося от метро в кафе, выражение удивления мелькнуло на нем, и тут же она оказалась на набережной возле сфинксов, там, где они с Роней отдыхали в первый день знакомства.

Ощущение солнечных лучей, покалывающих руки и плечи золотистым потоком корпускул, пробудило в ней невесомую радость. У воды стоял тот самый человек, который так пугал ее в прежних снах. Она опустилась на землю, и, первозданно ощущая фактуру гранита, направилась к воде.

- Фа...к...ту...ра.- пробормотала она.

- Да. Это похоже на факт. Но это только кажется. Фактом является другое. То, что ты сейчас здесь, - услышала Коша внутри своего сознания чужой мужской голос.

Удивляясь ощущениям, Коша остановилась у воды, которая необыкновенно светилась и медлительно приподнималась над уровнем красно-коричневого гранита. В трещине между двумя блоками медленно шевелились зеленые волоски водорослей.

Умиротворение наполняло каждое движение светящегося воздуха. Коша отчетливо поняла, что никакого небытия не существует. Человек, который Так Долго Пугал Ее, улыбнулся. Его пронзительные глаза загорелись золотистым светом, который только усилил Кошино бессмысленное счастье. Она наконец рассмотрела его лицо, словно высеченное из светлого камня. Оно было чужим. В том смысле, что оно было как бы человеческим. Но это "как бы" было настолько сильным, что Коша не удивилась бы, если бы набор хромосом у этого человека оказался совсем иным, нежели у остальных миллиардов homo spiens. Но в то же время в нем чувствовалась необъяснимая близость человека, который предвидит желания собеседника до того, как тот успел их осознать сам. Или близость животного, вся симпатия которого заключается в том, чтобы не скрывать своих намерений. Так удав сближается с кроликом, передавая ему свое вожделение. И кролик не может отказать, чувствуя вину за свое естественное желание жить. Так самурай вонзает в свою плоть острие меча, вожделея смерти. Так обманутый мошенниками лох отдает им свои наскопидомленные деньги, приходя в сексуальное неистовство от непривычного действия.