Фрэнк Герберт - Улей Хеллстрома

«Чушь! Я начинаю несколько прямых расследований. Я хочу, чтобы каждую ниточку, ведущую к кинокомпании, мы исследовали любыми доступными способами. В Орегоне я начну поиск пропавших людей с помощью любого агентства, сотрудничества с которым удастся добиться. Понадобится помощь со стороны ФБР. Ваша помощь будет соответствующе оценена.

Дзула».

Джанверт не касался роли компаньонов в этом деле, пока они не сели в самолет, взявший курс на запад. Он выбрал места для себя и Кловис по левому борту впереди остальных. Из иллюминатора открывался прекрасный вид заходящего солнца над левым крылом, но Джанверт не обращал на него никакого внимания.

Как он и ожидал, ему с Кловис дали задание играть роль подростков, а Ника Майерли, которого оба они считали тучной задницей, назначили быть их отцом. Но чего никто из них не ожидал, так что Джанверта выберут вторым номером.

Он и Кловис прижались головами, разговаривая едва слышным шепотом:

– Мне это не нравится, – сказал Джанверт. – Перуджи прошибет головой потолок и на месте назначит кого-то еще.

– А какой ему прок от этого?

– Не знаю, но поживем – увидим. Самое позднее – завтра.

– Может, это признание твоих достоинств?

– Ерунда!

– Ты не хочешь быть вторым?

– Только не в этой увеселительной прогулке. – Его губы сложились в упрямую линию. – Это паршивое дело.

– Ты думаешь, ищут козла отпущения?

– А ты?

– Возможно, это и так. Какие у тебя отношения с Перуджи?

– Неплохие, если не считать…

– Не считать чего?

– Что он мне не доверяет.

– Эдди!

Один из парней в их группе как раз проходил мимо, направляясь в туалет. Это был ветеран Вьетнама (он называл ее «Нам») по имени Даниэль Томас Элден, но все звали его ДТ. Джанверт замолчал, пока ДТ пройдет, отметив его жесткое молодое лицо, квадратную и загоревшую челюсть. На переносице имелся шрам в форме перевернутой буквы «V», и он носил легкую кепку с прозрачным зеленым козырьком, отбрасывавшим зеленый отсвет. Джанверт подозревал, что ДТ шпионил для начальства. Ходили слухи, что он сожительствовал с Тимьеной, и Джанверт вдруг подумал, о чем этот молодой человек сейчас может думать.

Проходя мимо, ДТ бросил взгляд на них, но не подавал вида, что узнал их Или хотя бы заметил.

Когда он прошел, Джанверт прошептал:

– Как ты думаешь, ДТ нравится его работа?

– Почему же нет?

– Может, он думает, что здесь чуть меньше свободы, чем на настоящей войне – меньше шансов убивать людей.

– Иногда ты слишком жесток.

– А тебе вообще не следует заниматься этим делом, милая, – заметил Джанверт. – Почему ты не попросила дать тебе отбой, сославшись на усталость или что-нибудь еще?

– Я подумала, тебе может понадобиться кто-нибудь, кто будет защищать тебя.

– Таким образом, как ты это делала прошлой ночью?

Кловис пропустила это замечание мимо ушей и сказала:

– Ты слышал разговоры насчет ДТ и Тимьены?

– Да. Я почти сочувствую ему.

– Ты думаешь, она…

– Не хочется верить, но думаю, да.

– Но почему? Не могут же они просто…

– У тебя же есть нюх на такого рода дела. Они входили в ударную группу. Сама понимаешь, тут возможны потери.

– А кто же мы тогда?

– С Перуджи – не знаю. Скажу, когда выясню, как он нас расставит.

– На переднем крае или в тылу?

– Умница.

– Собираются нам в этом самолете подавать ужин или нет? – спросила Кловис.

– Стюардессы больше заняты спаиванием наших взрослых.

– Одна из причин, почему я ненавижу играть подростка, – прошептала она, – то, что не могу заказать выпивку.

– А я ненавижу гримироваться, – заметил Джанверт. – Держу пари, нас не накормят до Небраски.

– Это специальный фасолево-тресковый рейс, – произнесла Кловис. – Нам на обед дадут фасоль и икру из трески. Ты все еще чувствуешь себя подавленным?

– Милая, забудь то, что я говорил тебе прошлой ночью. Я тогда чувствовал себя хуже некуда.

– Сказать по правде, у меня было такое же настроение. Вероятно, из-за фазы луны.

– Я все еще не могу понять причину, почему меня назначили вторым номером, а как насчет тебя?

– Я тоже. – И почти сразу же добавила: – Остальные уже в возрасте.

– Это все отговорки… Я имею в виду, почему более молодой агент выдвигается вперед?

– Должна ведь когда-нибудь молодость проявить себя, – прошептала Кловис, наклонившись к нему. – Не думай об этом, дорогой. Старый козел позади меня пытается нас подслушать.

Джанверт понимал, что не стоит сразу же оглядываться назад, но вскоре выпрямился и осмотрел салон самолета. Уже зажгли свет – снаружи стало темно, и пятна черноты с редкими звездами зияли из каждого иллюминатора. Седой старик позади Кловис включил лампочку над собой и читал «Таймс», потягивая виски со льдом. Он посмотрел было на Джанверта, но тут же вернулся к своему журналу и напитку. Джанверт не мог припомнить, чтобы ему приходилось раньше видеть старика, но кто знает. Его могли послать в качестве наблюдателя за ними.