Фрэнк Герберт - Улей Хеллстрома

– Используйте только наши ресурсы, – повторил Мерривейл.

– Что означает, что мы снова будем рисковать, – сказала Тимьена. – Что говорит Карлос об этом деле?

– Почему бы тебе самой не спросить у него? Я назначил инструкторское совещание на 11:00. На нем будут еще Джанверт и Карр.

– И они тоже в этом деле?

– Они в резерве.

– Это мне тоже не нравится. Где Карлос?

– Думаю, что в Архиве. У тебя есть почти час, чтобы ознакомиться с этим делом вместе с ним.

– Дерьмо! – с этим восклицанием Тимьена выскочила из комнаты.

От Карлоса было не больше помощи, чем от Мерривейла.

Задание казалось ему «рутиной». Ко всем заданиям он приступал по определенному шаблону, тщательно и досконально, прочитывая все имеющиеся материалы и изучая все планы. Тимьену не удивило, что Карлос отправился в Архив. У него было архивное сознание.

Полет в Орегон и уютное путешествие в фургоне оправдали ее ожидания. Липкие руки и липкие мысли. Наконец она сказала Карлосу, что подхватила серьезную венерическую болезнь во время предыдущего задания. Он и не думал ей верить. Тогда совершенно спокойно она предупредила его, что если он будет продолжать, всадит в него пулю. Она показала маленький бельгийский автоматический пистолет, который всегда носила с собой в кобуре на запястье. Что-то в ее спокойствии подсказало Карлосу, что она не шутит. Он отступился, слабо выругавшись.

Работа – другое дело, и Тимьена пожелала Карлосу удачи, когда он уходил в своей нелепой одежде любителя птиц. В течение всего этого бесконечного дня Тимьена играла свою роль художницы, испытывая постоянно усиливавшуюся нервозность. Не было ничего конкретного, что могло бы объяснить это нарастающее беспокойство. Само место беспокоило ее. От него веяло опасностью. Карлос не мог точно сообщить о времени своего возвращения. Все зависело от того, что он увидит во время ознакомительного осмотра фермы.

– Самое позднее, после наступления темноты, – сказал Карлос. – Будь умницей и рисуй свои картины, а я пойду наблюдать за птицами. Когда я вернусь, я расскажу тебе все о птицах и пчелах.

– Карлос!

– Ах, моя любовь, когда-нибудь я научу тебя произносить это чудесное имя с настоящей страстностью. – И этот ублюдок потрепал Тимьену по подбородку, покидая ее.

Она наблюдала, как он зигзагами пробирался наверх по склону, заросшему коричневой травой, в направлении деревьев. Уже было тепло, и что-то в тишине, не нарушаемой звуками насекомых, предвещало наступление еще большей жары. Вздохнув, Тимьена извлекла акварельные краски. Она на самом деле неплохо рисовала и иногда в течение этого долгого дня она испытывала действительно увлеченность, когда удавалось схватить колорит осенних полей. Золотисто-коричневые, от них веяло теплом и приглашением.

Вскоре после полудня Тимьена на время отложила рисование и принялась за небольшой ленч, состоящий из нарезанных ломтиками сваренных вкрутую яиц и холодного йогурта из ящика со льдом. Весь перерыв она провела внутри фургона, хотя там и было жарко, как в печке, проверяя показания приборов. К ее удивлению, стрелка пеленгатора не была на нуле, показывала радарный сигнал со стороны фермы. Четко прослеживающийся сигнал, нацеленный на фургон.

«Радарное слежение за мной с фермы?»

Тимьена восприняла это как сигнал опасности и подумала, не отправиться ли ей за Карлосом, чтобы вернуть его назад. Альтернативой было включить радио и сообщить об этом в центр. Она инстинктивно понимала, что центр объяснит это. Да и Карлос приказал ей не покидать место стоянки фургона. В конце концов Тимьена не сделала ни того, ни другого. Ее собственная нерешительность усилила нервозность, появившуюся у нее с самого утра. Ощущение опасности усиливалось. Что-то убеждало ее уходить отсюда подальше. «Оставь место стоянки и уходи!» Лагерь был большой, крупной мишенью.

Когда стало темнеть, Тимьена сложила мольберт, бросила его и краски на сиденье в кабине и сама залегла в машину. Включив радио, она проверила сигнальный монитор и обнаружила поисковый резонирующий сигнал на ее собственной частоте. Когда Тимьена включила передатчик, этот сигнал наложился на эту частоту и заглушил ее. Она ударила по кнопке выключения и посмотрела на темнеющий склон холма, на другой стороне которого располагалась ферма. Ее нельзя было видеть от места парковки, но она ощущала чье-то недоброжелательное присутствие.

И по-прежнему Карлос не подавал никаких признаков жизни.