Фрэнк Герберт - Улей Хеллстрома

Как только она наклонилась, Джанверт со всей силы нанес рубящий удар по по ее шее. Она рухнула и лежала не двигаясь.

«Так, остался еще один охранник снаружи. Расслабься и думай!» – сказал себе Джанверт. Кожа женщины, лежавшей на полу, сделалась мертвенно-бледный под холодным зеленоватым светом, струившимся из ниши на потолке. Джанверт наклонился над ней, попытался нащупать пульс; его не было. Он тут же снял стетоскоп и прослушал ее сердце. Оно не колотилось! От осознавания того, что этот его яростный удар убил ее, Джанверта всего пробрала дрожь понимания уязвимости собственного положения. Он торопливо оттащил тело женщины к стене справа от двери и обернулся, чтобы посмотреть, не осталось ли каких-нибудь следов борьбы. Графин все еще лежал там на полу, и Джанверт несколько секунд провел в нерешительности. Впрочем, эта нерешительность спасла ему жизнь.

Дверь снова открылась, и внутрь просунулась голова пожилой женщины, на лице которой ясно читалось любопытство.

Джанверт, отпрыгнув от двери, схватил ее за голову, затащил в камеру и ударил коленом в живот. Она захрипела, выпустив свое оружие, и он, отпустив ее, нанес такой же рубящий удар, как и перед этим, потом повернулся и захлопнул дверь.

«Так, уже два тела и оружие!» Джанверт осмотрел этот странным, похожий на хлыст предмет. Из черной пластмассы, похожей на ту, из которой был сделан графин и стакан. Длиной в ярд, с короткой ручкой и вмятинами для пальцев.

Джанверт направил раздвоенный конец на охранницу, которую только что сбил с ног, и нажал на кнопку. Усики загудели, и он отпустил кнопку. Гудение прекратилось, пожилая женщина дернулась при включении оружия. Потом цвет кожи открытого бока начал приобретать темно-бордовый цвет. Джанверт наклонился и пощупал пульс. Он не прощупывался. Уже два трупа! Джанверт попятился назад, глядя на дверь. Она открывалась внутрь, он знал это, и на уровне талии в ней имелось чашеообразное углубление, которое он исследовал ранее. Тогда дверь, не открылась. Мелькнула паническая мысль: «Что если я запер сам себя?!» Им овладело отчаяние, и Джанверт попытался снова открыть дверь. В этот раз она тут же открылась, лишь едва слышно щелкнув, и он успел увидеть поток людей, торопливо идущих мимо, прежде чем закрыл ее снова.

– Надо подумать, – сказал он самому себе вслух.

«Конечно, они предположат, что он направится вверх, к поверхности. Но, может, у них есть и другие пути выхода? Что находится ниже этой камеры?» Он знал, что ниже должен быть но меньшей мере еще один уровень. Охранники провели его мимо шахты лифта с открытыми кабинами, поднимающимися с одной стороны и опускающимися с другой. У него было их оружие, и он теперь знал, что может им убивать. Люди Хелльстрома будут искать его. Будут прочесывать комнату за комнатой в этом пронизанном туннелями муравейнике, и у них, очевидно, хватит на это сил.

«Я пойду вниз».

Джанверт не имел ни малейшего представления, как глубоко под землей он находится. Его доставили сюда на лифте, он пересек много уровней, но его другое «я» и не думало считать их.

Они, конечно, подсунули ему в еду что-то, что сделало его послушным. Это его другое «я» было создано Хелльстромом. Может быть, это и есть результат «Проекта 40». Может быть, документы, найденные в МТИ, просто описание чего-то, что требуется для создания химических препаратов, воздействующих на человека.

Да, от него не ожидают ухода вниз. Если и есть другой путь наружу из этого человеческого муравейника, то он найдет его, действуя вопреки логике.

«Действуй нелогично», – напомнил он себе.

Джанверт все еще не пришел до конца в себя, но он понимал, что нельзя больше задерживаться. Держа наготове в правой руке оружие охранницы, он открыл дверь и выглянул наружу. Активность в туннеле теперь спала, но мимо него слева направо шла вереница молчаливых обнаженных мужчин и женщин, не окинувших его даже одним любопытствующим взглядом. Джанверт насчитал девять человек. Еще большая группа людей шла в обратном направлении из дальнего конца туннеля. Они тоже не обращали на него внимания.

Когда они прошли мимо, Джанверт выскользнул из камеры и пристроился сзади группы людей, идущих влево. Он отстал от них у первого лифта, подождал идущую вниз кабину, быстро шагнул в нее, повторяя движения вслед за худощавым мужчиной с пустым выражением лица. Ни слова не говоря, они оба, стоя лицом к выходу, поехали вниз.

Запахи муравейника казались Джанверту все более и более отвратительными, по мере того как – вдруг он понял – обострялись его чувства. Казалось, что мужчина, стоявший рядом с ним в лифте, не замечает его. Дышалось легко, но Джанверт испытывал тошноту всякий раз, когда сосредоточивал внимание на запахах. «Так, лучше не думай о них», – приказал он самому себе. Его сосед в лифте по-прежнему представлял для него угрозу, но почему-то и не думал обращать какое-либо внимание на Джанверта. Волос на лобке у него не было: то ли их остригли, то ли удалили еще каким-либо иным способом. На голове сверкала лысина.