Александр Саверский - Камень Шамбалы, или Золотой век

Логос Сатурна оставил его. Перед его глазами то и дело появлялись разные образы, чего раньше с ним почти не бывало.

То половинка его "я" убежит вглубь пустыни и сядет в отдалении, словно ожидая, что ее позовут, но Валентайн не находил пока, что ей сказать. То хитрый Алдар Дзул задаст один из своих глупых вопросов, вроде: "А какая, мол, разница между белыми и черными силами?" И ему Валентайн не знал, что ответить. То лукавый старец, глядя в самую глубь его души, раздваивался на того, кто снаружи, и того, кто внутри. И Оги даже не знал, с кем из них говорить.

Только Джой молчала, словно наблюдая за ним ежеминутно. Ничего не говорила и не выражала, но была неотступна, как тень... или совесть. Этого Валентайн тоже не знал.

Часто Валентайн ловил себя на том, что часами мог сидеть у стола, где лежало его сокровище. Только этот собеседник был у Оги, только он любил его, только он мог что-то объяснить. Но и здесь Оги больше смотрел, чем слушал высшую мудрость. Он не хотел знать ничего нового, обо всем старался забыть. Пребывал в прострации и пустоте.

Иногда обнаруживал он себя у водопада в километре от дома. Камень Валентайн брал с собой, не расставался с ним ни на миг. Он стоял у воды, глядя, как брызги и шум заставляют "Семеричный Пылающий Огонь" светиться новыми цветами, играть другими отражениями.

И однажды Оги осознал бессмысленность своей прежней жизни, как ему показалось, в полном объеме, и так ему стало себя жаль - непонятого, униженного, оскорбленного, но великого, что стал он в своем унижении больше Камня. Ибо, что значил этот инопланетный кусок минерала по сравнению с его - Валентайна страданиями! Что мог он знать об истинных переживаниях величайшего из людей, о его планах и надеждах, о его разочарованиях и падениях.

И то ли оттого, что хотел он причинить себе сильную боль, и тем самым излечиться от всего прошлого разом, то ли оттого, что возомнил себя действительно важной фигурой в истории мира, но решил Оги отомстить и своему прошлому, и миру, выбросив Камень в водопад.

В этот вечер он набросил на плечи дождевик, поскольку брызги от водопада в ветреную погоду летели далеко, взял со стола "Семеричный Пылающий Огонь" и уже намеревался выйти за дверь кабинета, как вдруг сам собой загорелся монитор его компьютера. На нем возникла надпись, выведенная большими горящими буквами:

"ТЕБЯ ВСЕ ЕЩЕ ЗОВУТ ХАСС!!!"

Тело Валентайна содрогнулось от этой жуткой мистификации, от сознания того, что кто-то точно знал, что с ним происходит на самом деле. Не думая более ни секунды, он выбежал на улицу.

Холодный ветер стегал по щекам, словно предупреждая об опасности. Оги упрямо наклонил голову и пошел. Ветер взвыл и еще усилился, но человек был упрям.

Через сотню метров послышался рев водопада, и Валентайн ускорил шаги. В это мгновенье ему показалось, что сзади зашуршали камни. Он обернулся. Какая-то тень скользнула с горной тропинки наверх, за деревья.

Валентайн поежился, и еще прибавил шаг. Теперь его не покидало ощущение, что за ним кто-то следит. Где-то треснула ветка, взвыл ветер, бросив в лицо человеку горсть дождя. Ничего более страшного не испытывал он в своей жизни. Будто весь мир восстал против него. Деревья хлестали по лицу, трава обвивалась вокруг ног, кочки ставили подножки. И еще, метрах в пятнадцати позади вдруг мелькнули глаза, огромные, сверкающие глаза, а может, это блеснула молния.

Уже не мурашки, а целые муравьи ползли по спине беглеца. Оги действительно уже бежал. До водопада оставалось метров тридцать, когда он лихорадочно достал Камень из кармана плаща, замахнулся, и...

И теперь глаза снова оказались перед ним. Они не были вспышкой молнии, они были действительно огромными, желтыми глазами какой-то тени, что была чернее ночи. И эта неясная тень отчетливо произнесла:

- М-м-р-дай, мр-р.

Глядя в эти светящиеся глаза при свете невесть откуда взявшейся в непогоду Луны, Валентайн дрожащей рукой протянул Камень, не смея даже думать о том, чтобы кинуть его в водопад.

Огромные челюсти осторожно взяли Камень, из пасти донеслось удовлетворенное:

- Мр-р, - и черная Диана тенью скользнула обратно в темноту.

Опустошенный Валентайн вытер испарину со лба, сел на холодный выступ скалы и... заплакал, как дитя.

***

Космопорт "Северный" гудел, как улей. В его многотысячной сутолоке никто не обращал внимания на четырех путешественников, ожидающих отлета, расположившись вокруг столика в кафетерии.

Только официант, да несколько наиболее близко сидящих людей периодически оглядывались, будто силясь отыскать источник чувственного тепла, исходящего от того столика, где сидели двое мужчин, женщина и огромная черная кошка.