Александр Щеголев: Львиная охота

Вот она, передо мной, уничтоженная Служба Границ. Восстала из бетонного крошева, напомнив умным людям, что свобода - это только иллюзия. Три этажа бетона, металла и стекла; широкий козырек под крышей, предохранявший окна начальников от прямого солнечного света. Словно дубликат здания привезли со склада. Или нет, не так - рухлядь торжественно достали из захламленного чулана и, наспех сдув пыль, объявили ее чистой, а пыль повисла над городом, медленно отравляя воздух... Ага, у писателя заработала фантазия, мысленно усмехнулся я. Включился генератор пафоса. Это не страшно, это мы выключим. Просто ребята из местного Совета всерьез были уверены, что настало время жить без границ. Планировали, что разместят здесь электронную библиотеку, в которой под патронажем Академии откроется международная школа юных программистов, чтобы родители везли сюда детишек со всего света. Где они, эти мечты?

Я развернулся, потому что за моей спиной кто-то стоял.

Не люблю, когда ко мне молча подходят со спины - у меня начинает чесаться между лопатками и хочется сделать что-нибудь резкое. Привычка, выработанная годами бурной жизни.

- Здравствуйте, Макс, - сказал человек тихим голосом, и сказал он это на чистейшем русском языке. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Очевидно, он ждал, что я его узнаю. Это был высокий астеничный мужчина примерно моего возраста. Я его не узнавал, и тогда он с явным облегчением улыбнулся:

- Вы не меняетесь, Макс. Такой же громадный, такой же жуткий, как и были. Где ваша знаменитая атласная рубаха?

- Привет, - откликнулся я. - Рубаху я не надел, потому что прибыл инкогнито. Мы что, знакомы?

- Это я вас вызвал.

- Вот как? - я вежливо удивился. - А я, наоборот, никого не вызывал. Вы, надо полагать, гид? Обслуживаете туристов?

- Я всех обслуживаю, даже тех, кто об этом не просит.

- Нетрадиционный подход. Но мне, большое спасибо, провожатые не нужны. Только не обижайтесь. Еще раз спасибо.

Я поднял с земли чемодан, решая, куда двинуться. Собеседник меня не заинтересовал, как бы обидно ему ни было. Что-то знакомое и вправду чудилось в его простоватом лице, что-то крепко забытое, какие-то запахи, голоса, и теснота, и жара, и холод, но прошлая жизнь давно уже не вызывала во мне никаких чувств, кроме досады. Никаких чувств. Пробудить мое любопытство способно было одно лишь будущее и, в некоторой степени, настоящее.

Сразу отправиться к Дим Димычу, к Подножью Горы, размышлял я. Исполнить то, ради чего, собственно, весь сыр-бор... Или начать следовало с другого? Можно было пойти в отель и попытаться разыскать кого-нибудь из наших. Можно было с ходу, не сходя с этого места, позвонить местным, тому же Анджею Пшеховски с его великолепной Татьяной. Или усесться вот здесь, под тентом крохотного уличного ресторанчика, и позавтракать, жуя вместе с вегетарианским шницелем столь же нелепые воспоминания? Больше всего мне хотелось вернуться в здание вокзала и уехать обратно.

- Может, отойдем? - предложил незнакомец, обогнув меня сбоку. Незнакомый знакомец. Почему-то он был еще здесь, никуда он не делся, настырный малый.

- Зачем?

- На нас смотрят.

На нас действительно смотрели, я и сам это уже заметил. Вернее, заметил не я, а тот мнительный и крайне неприятный во всех отношениях человечек, который поселился в моей голове со времен славного боевого прошлого. Уличный ресторан, рядом с которым я остановился, не был пуст. Под широким полотняным навесом возле входа, почти касаясь затылком зеркальной витрины, сидел единственный клиент. Судя по всему, он сидел здесь прочно и долго. У мужчины было широкое скуластое лицо, широкий приплюснутый нос и характерный цвет кожи. Очевидно, выходец из Латинской Америки - метис, а то и чистокровный индеец. Мексиканец, каких обычно рисуют на карикатурах. Впрочем, почему бы ему не быть мексиканцем? Ау, мистер Джек Лондон, не ваш ли это герой? Он потягивал что-то безалкогольное и делал вид, будто вовсе на нас не смотрит, будто не нужны мы ему вовсе. Кого он хотел обмануть? Человечка, прогрызшего дырки в моей голове?

Чистейшая паранойя. Профессиональная болезнь всех бывших агентов, ушедших на пенсию писать мемуары. Я пошел по аллее, а знакомый незнакомец зашагал рядом.

- Вы про того индейца? - спросил я шепотом.

- Это накОм, - так же шепотом откликнулся гид. - Нет, я не его имел в виду.

- Наком?

- Не настоящий, конечно, - поморщился он. - Дело совсем не в нем... и не в них...

Я осторожно осматривался. Паранойя, уговаривал я себя. Что ж ты не угомонишься никак, старый вояка, стыдил я себя... В густой тени пограничного офиса пряталась сувенирная лавка. Покупательницей была пожилая дама, которая, присев прямо на прилавок, рассеянно перебирала подушки со значками. Симпатичная такая старушка, крохотная, но довольно пышных форм, в вязаной панаме кораллового цвета, прикрывающей жидкие седые кудри, в льняных брючках и парусиновых туфлях. Не о ней ли говорил мой спутник, намекая на слежку? Она-то как раз и смотрела на меня - в открытую разглядывала, вполне бесцеремонно. Или я заинтересовал пожилую даму просто как мужчина?