Александр Щеголев: Ночь, придуманная кем-то

- Звонишь? - удивился дядя Павел. - А сколько времени, знаешь?

- Подумаешь, - ответил ему Александр. - Детское время.

Немножко нервно сказал, не вполне мужским тоном.

- Ну-ну, - ухмыльнулся сосед. - Если очень скучно, заходи ко мне. Я, это... скоро... - и пошлепал в другой конец коридора. В руке он держал сигареты. Пошел курить. На кухне "черный ход" имелся - ну, просто дверь на жуткую крутую лестницу, которая спускается во двор-колодец. Дядя Павел часто курил там, не любил у себя в комнате дымить. Мама рассказывала, что до революции через "черный ход" прислуга ходила, а приличные люди - вот через этот, нормальный. Правда, в некоторых квартирах он не используется, например, у соседей наверху. В самом деле, зачем дяде Юре и Бэле карабкаться по "черной" лестнице, если другая прямо на проспект выходит?

В общем, Александр дождался, пока сосед исчез с горизонта, и набрал номер. Он волновался - естественное чувство интеллигента, загнавшего себя в дурацкую ситуацию. Юный Александр был интеллигентом. А ситуация заключалась в том, что домики садоводческого товарищества никогда не имели, не должны были иметь и не будут иметь телефонов. Барствовать аморально, господа нищие. Но в одном из домиков сидят и беспрерывно целуются Игорь с Жанной, ведь после институтского мероприятия они собирались поехать на дачу. Нет, скорее всего не сидят, а лежат - так удобнее целоваться. Но не это важно. Важно, что Игорю нужно срочно вернуться в город. И простейший способ, который нашла белобрысая голова, был таков: позвонить сторожу садоводческого магазина. Упросить его выползти из теплой постели в холод апрельской ночи, объяснить, где находится дачный участок, пообещать за хлопоты все что угодно - плейер с кассетами подарить, в конце концов!.. Единственный на садоводство телефон был проведен в магазин, и мама давно записала его номер в красном блокноте - на самый-самый плохой случай. И код района записала, потому что звонить надо по междугороднему. Вот только дедуля-сторож может спать мертвецким сном бездельника, а также он может отсутствовать, и вообще, техника может примитивно не работать. Каменный век во дворах-колодцах...

Были стремительные, уходящие в бесконечность гудки. Если трубку не возьмут, это несправедливо. Тогда придется, плюнув на собственные планы, переться завтра в такую даль. Были гудки, отчаянно бьющие в равнодушную пустоту.

Трубку взяли!

- Эй? - спросил на том конце удивленный бас. - Кто?

- Простите, пожалуйста, - ответно пронзил пустоту Александр. - Вы, наверное, уже спали...

Заученные с детства волшебные слова мало помогли.

- А? - вскипела трубка и вдруг сменила вопросительные знаки на восклицательные. - Е-те в рот! Ну, чего балуетесь, мальцы! Делать нечего, сучья мать!

- Ой, подождите! - изо всех сил зашептал "е-те-в-рот", нежной ладошкой отгородив свой голос от коммунального коридора. - Ой, это садоводство "Пролетарий"?

- Ноги им вырвать мало!.. - эфир кипел несколько секунд. - Ну? "Пролетарий", да.

- Мне сторож нужен! В магазине который!

Бас снова удивился:

- Сторож? Я.

- Вы?

- Ну, да. Кто же еще?

- Извините, если я вас разбудил. Просто... понимаете...

- Заснешь тут, как же, - сипло хохотнул сторож. - С ихней стрельбой, беготней... Так вы чего звонили, пацанье?

Настала очередь удивляться Александру:

- С какой стрельбой?

Бас обрадовался. Поговорить он все-таки любил, это ясно. Наверное, без жены живет. Наверное, майор в отставке. Или капитан. Обида на весь мир, немытое месяцами тело, нестиранная одежда, плюс тоска, язва желудка, работа в одиночестве - этот универсальный комплект пилюль счастливо улучшает разговорную потенцию изувеченных жизнью отставников.

- А вот с такой стрельбой, - энергично радовался бас. - Тут милиция приезжала, то ли вязать кого хотела, то ли еще зачем. В дом один пошли, а оттуда всякое сволочье бежать, а милиция за ними, а те прямо по участкам, по огородам, парники кому-то своротили, в общем, не поймали их, сучья мать. Машина у них где-то стояла. А со мной лейтенант опосля беседовал, только-только уехал взад...

Пришлось терпеливо выслушать, раскаиваясь в несвоевременном толчке любопытства. Хотя, если честно, сведения были интригующими. Никогда еще милицейские протекторы не оставляли следов на девственной почве садоводства "Пролетарий".

- Развели демократию, сволочи, - логично подытожил сторож. - Ну, е-те-в-рот, и получайте по самое "не балуйся". А ты говоришь, какая стрельба.

- Понимаете, - тут же среагировал Александр, пробежав коротким взглядом по коридору, - я вас очень прошу, не могли бы вы сходить к Игорю... это брат мой... он сейчас там, у вас.