Антон Орлов - Контора Игрек

Кирч смотрела на экраны внешнего обзора, плотно сжав губы. Она не сентиментальная дамочка, а боец «Подразделения Игрек», и не будет она из-за них переживать, как бы ни надрывались. Они заслужили свою судьбу.

Римма тоже могла бы жить, как они, бессмысленно и тускло, если бы шесть лет назад не улетела «зайцем» с Яхины и не завербовалась в «Контору». Она вышла в ферзи, а эти, с домберга, остались пешками, так что пусть тонут – жизнь рано или поздно наказывает тех, кто плывет по течению. Всякий раз, когда Римма узнавала о том, что кто-то из пассивных, инертных, обделенных способностями получил от жизни по заслугам, она испытывала удовлетворение, схожее с сексуальным удовольствием, Груша называл это сублимацией.

Поскольку терпящий бедствие домберг находился на патрулируемой территории, Римма выпустила зонд-наблюдатель, как положено по инструкции, и бот снова устремился вперед. Вскоре локатор что-то засек: слабенькое, на пределе разрешения, эхо указывало на присутствие какой-то автоматики. Что там, субмарина? Или глубоководный робот берет на дне пробы? В отличие от Клисса и стажера, Кирч знала о том, что «Контора» добывает на Рубиконе дерифл, но сейчас на этом участке работы не ведутся – значит, там кто-то чужой. И никак не стандартный разведочный робот: при такой глубине для возникновения даже самого слабенького эха на дне должен работать на полную мощность большой буровой агрегат.

Возможно, какая-то из рубиконских компаний в кои-то веки наткнулась на месторождение и теперь торопится высосать весь дерифл, пока о находке не проведали власти (налоги на Рубиконе такие, что легальным бизнесом здесь занимаются только для отвода глаз, иначе в два счета разоришься). Возможно, эхо генерирует подводный аппарат, находящийся недалеко от поверхности. Возможно, это устроенная местными спецслужбами ловушка, рассчитанная на тех, кто занимается пиратским дерифлопромыслом. Вариантов много.

Кирч зафиксировала координаты, выпустила второй зонд и продолжила патрулирование, но больше ничего интересного не попадалось.

Стажер, напуганный Зимпесовой бурей, нервничал, недоверчиво поглядывал на приборы, и Римме приятно было ощущать свое превосходство над этим парнем, с виду таким сильным и крутым. Клисс попытался еще раз рассказать про Топаза и начал издалека: мол, есть уроды, которые заводят домашних животных, чтобы те портили мебель и пакостили в доме, и Лиргисо вот тоже держал тихаррианского муруна, причем с неудаленными ядовитыми железами… Но тут Римма поняла, куда он клонит, и оборвала его.

Завершив облет, бот нырнул в расселину среди скал; Римма отправила командиру звена закодированный рапорт, в котором сообщила об инциденте с домбергом и об эхе.

Настроение было так себе: ей бы сейчас вместе с другими ликвидаторами выслеживать в Нариньоне Лиргисо, а не здесь отсиживаться, в обществе «салаги» и этого пройдохи Клисса, но приказы обсуждению не подлежат.

На экране внешнего обзора первые домберги уже вошли в пролив Сойхо, похожий на затопленную грязной водой улицу, зажатую меж двух рядов мрачных асфальтово-серых небоскребов.

Поль и самому себе не смог бы объяснить, почему согласился работать с Лиргисо без охраны. То, что он сказал вслух, скрытый вызов, стремление убедиться в том, что он способен разобраться со своими проблемами самостоятельно, без чьей-либо защиты и поддержки, притяжение опасности – все это вместе, но какой из мотивов доминировал? Объяснение представлялось Полю в виде коварно подвижной, нечеткой структуры, похожей на зыбкое облако в сумерках.

Так или иначе, он находился здесь, и ничего скверного до сих пор не произошло, если не считать манипуляций Лиргисо с кондиционером, но это скорее мелкая пакость, чем полновесная неприятность.

Температура в салоне понизилась с тридцати пяти градусов по Цельсию до двадцати двух, и скоро Поль почувствовал себя лучше, зато чужой машины за это время и след простыл.

– Нас засекли, – сказал Хинар. – Неспроста они так долго над нами висели. У них серьезное оснащение, раз они смогли поймать наше эхо. Босс, я думаю, возвращаться сюда второй раз будет рискованно.

– Заполняй все контейнеры до отказа, – распорядился Лиргисо.

– Босс, нам лучше быть начеку. Хорошо бы, если Поль сможет время от времени сканировать, чтобы нас не застали врасплох.

Поль мысленно поблагодарил его, а Лиргисо искривил в чуть заметной ухмылке губы, покрытые синей с золотыми блестками помадой. У Живущих-в-Прохладе (то есть у могндоэфрийской аристократии, к которой принадлежал Лиргисо) использование декоративной косметики было нормой, но даже среди них он слыл любителем экстремального макияжа; став человеком, он сохранил это невинное пристрастие.