Сергей Фрумкин - Улей

- Сколько?

- Около трех тысяч.

- А у противника?

- Всего один крейсер. Не уничтожен, но обездвижен - люди Дора высадились на корпус и блокировали двигатели.

- Где сам Дор?

- Сбит, Отец.

- Проклятье!

- Корабли противника специализированы на поражении небольших подвижных целей. Мы ничего не можем сделать.

- Вот-вот включится маскирующее поле - пусть враги шарят в темноте. Скажите всем: погибло три тысячи! Нужно отомстить за смерть Братьев! И... вводите в бой излучатели "Улья"!

- Пока не можем - попадем в своих!

- Не важно, Вик. Если не откроем огонь, погибнет еще больше!

Григ открыл глаза. Небольшая комната с белыми стенами, полумрак, тишина. Попробовал подняться - мешают какие-то провода, какие-то ремни. Дернулся сильнее - резкий приступ боли в позвоночнике, а большинство проводов срывается - появилась возможность пошевелить руками. Точнее, правой рукой - левую Григ едва ощущал.

Он сел и огляделся вокруг. Реанимационная. Саркофаги, барокамеры, роботы и ни единой живой души. Отупляющая тишина.

Болели внутренности, ребра, мышцы. Левая рука почти не работала, как и не болела - результат местной анестезии. Все голое тело - в тончайших трубочках капельниц, половину из которых Григ уже успел сорвать или повредить.

Итак, он жив. Побывал в мясорубке, но выжил. Что же теперь?

Едва лег обратно в свой саркофаг и закрыл глаза, наплыли воспоминания. Обрывки событий, разговоров, лица. Все они перепутались, вызывая головокружение и приступ тошноты - лежать дальше стало невозможно.

Где люди? Хоть один человек, с которым можно обмолвиться словом? От кого можно узнать, почему он жив, почему он здесь?

Григ опять сел, методично и не спеша повыдергивал проводки капельниц, отклеил и выдернул датчики, поснимал ремни, спустил вниз ноги и... спрыгнул на пол. Точнее - свалился. Вестибулярный аппарат отказывался работать...

- Где моя тарибская летающая кровать? - пробормотал парень - просто для того, чтобы разорвать окружающую тишину звуком собственного голоса. - Ее-то мне отдали без боя...

Он смог встать на ноги, нашел шкаф с одеждой техников-врачей, оделся. Оторвал стальную перекладину от какого-то медицинского прибора - пусть пока послужит костылем. Опираясь на палку, вышел.

Длинный полутемный коридор... Вероятно, он где-то между обшивками. Ему нужно к лифтам.

Медленно, шаг за шагом, Григ двинулся по первому попавшемуся коридору. Нашел люк, затем еще один. Смог сориентироваться.

Опять люк... За ним едва не сбили. Новый коридор, но - ярко освещен, всюду люди. Все куда-то бегут, снуют, мельтешат. Все - с физиономиями сумасшедших. До Грига никому никакого дела.

- Что происходит? - попробовал спросить молодой Первый.

Ему никто не ответил. Словно субординации уже не существовало, а браслет из драгоценных камней потерял прежнюю власть Все слишком заняты. Все слишком взволнованы.

Сумасшествие. Но у него в голове - еще хуже.

- Все сходят с ума, - заключил Григ. - И я, и они.

Он поплелся дальше Спотыкаясь о ноги выскакивающих из люков техников, врезаясь в запыхавшихся Демонов, цепляясь за какие-то тросы...

У лифтовой площадки - никого. Все вахты сменились - на Третьем Уровне всего лишь Братья Внутренней Охраны и то - всего двое. Людей нет, словно на "Улей" напал мор. Положительно, мир сошел с ума! Мир... или Григ.

Он поехал наверх, на свой Первый Уровень. Охрана на месте, но опять только двое и оба - безызвестные Старшие Братья, которых Григ даже не узнал в лицо.

- Что происходит? - спросил их Григ.

- Ты же едва стоишь! - заметил Брат. - Иди к себе!

- Что происходит с "Ульем"? - повторил Григ.

- Мы не знаем. Идет бой.

- С кем?

- Мы не знаем, но дела плохи

- Дайте мне скафандр.

- Тоже воевать? - сочувственно улыбнулся Старший. - Тебе лечь нужно.

- Скафандр не для этого. В нем я смогу ходить.

Его поняли. Дали скафандр - теперь - обыкновенный, не такой, как на поединке. Помогли одеться. Бугры биоусилителей действительно придали телу крепость, которой тому не хватало. Ноги смогли держать, правая рука поднимать тяжести.

- И боевой тесак.

- А это зачем?

- Вдруг враги...

Демоны улыбнулись, но опять - с сочувствием. Буквально час назад они видели Грига на арене. Они помнили, что случилось с молодым Первым. Помятый и бледный, Григ вызывал у них жалость, смешанную с уважением и с потаенной завистью (дрался с самим Касом, и вот - стоит живой, невредимый!)

- Врага мы не пропустим! - заверил Брат. - А тесак... На, возьми.