Андрей Быстров - Лезвие вечности

Бывший генерал повредил телефонную линию и здесь. Теперь в округе не осталось ни одного исправного телефона и ни одного человека, способного вызвать полицию. Конечно, гарантии нет: мало ли кто с сотовым телефоном может оказаться поблизости. Но что сделано, то сделано, в рамках возможного путь свободен.

Забрав из машины «интердинамик» с глушителем, Кур­батов и Волынов зашагали к коттеджу. Перебравшись через каменную ограду, они разыскали ящик с электрическим щитком. Одним движением руки Курбатов обесточил территорию, оставив свет только в доме Слейда.

Окна гостиной были занавешены, на втором этаже свет не горел. Из парка было невозможно определить, сколько людей находится в коттедже и кто они. Сжимая рукоятку «интердинамика», Курбатов подал знак Волынову. Они пошли в обход дома по периметру.

На окне ванной комнаты не было занавесок. Курбатов и Волынов как зачарованные уставились на девушку под душем.

– Она так красива, – прошептал Волынов. – За что ее приговорили?

– Она враг нашей страны. – Курбатов поднял пистолет.

В этот момент девушка наклонилась к панели управления, чтобы добавить горячей воды. Пуля, выпущенная Курбатовым, со звоном разбила стекло в окне, пронеслась до точки, где за полсекунды до того находился висок девушки, пробила дверь ванной, вылетела в гостиную, срикошетировала от лестничных перил и разнесла бутылку на столе перед носом Бориса.

Курбатов чертыхнулся, прицеливаясь вновь. Бросившись в ванную, Борис потушил свет и выдернул Олю из-под хлещущих струй воды. Второй выстрел расколошматил флаконы на полке у зеркала. Борис ничком упал на пол, прикрывая собой девушку.

Темноту в ванной рассеивал лишь свет из гостиной через приоткрытую дверь. Курбатов не видел ничего. С проклятиями он добил оконное стекло пистолетом и полез внутрь, беспрерывно стреляя – емкость магазина «интердинамика» позволяла не экономить патроны. Глушитель выдыхался, и выстрелы звучали все громче. Волынов не стрелял из своего испанского пистолета, боясь попасть в Курбатова.

В ванной свистели пули, осыпалась кафельная плитка, разлетались керамические дверцы шкафчиков. Острые осколки бомбардировали пол вокруг Бориса и девушки. Сильным толчком Борис выпихнул Олю в гостиную, затем выкатился по полу сам. Схватив тяжелый торшер, он запустил его на манер копья в копошащуюся в ванной, плюющуюся огнем темную фигуру.

– Леша, к двери! – закричал Курбатов, увернувшись от торшера. – Не давай им уйти!

Волынов побежал вокруг дома. Градов слышал реплику Курбатова, он понял: противников по меньшей мере двое и выйти на крыльцо – значит, подставить себя под пули. Он потянул девушку наверх, на второй этаж, запер изнутри дверь спальни.

– И что теперь? – Оля дышала часто, неровно. Борис распахнул окно.

– Прыгать!

– Туда?! Я ноги переломаю!

– Здесь не так высоко… Надень быстро что-нибудь поплотнее, иначе порежешься и побьешься.

Пока Оля возилась с джинсами и курткой, Борис поднял телефонную трубку, начал набирать лондонский номер Слейда. Выстрел… В двери появилось пулевое отверстие, и трубка вылетела из руки Бориса.

– Прыгай! – заорал Градов.

Девушка замешкалась на подоконнике, Борис подтолкнул ее в спину и выпрыгнул следом. Волынов от крыльца стрелял на звук. Поднявшись на ноги, Борис и Ольга кинулись в темноту.

Волынов и Курбатов настигали беглецов, которые оказались зажатыми в темном углу, образованном забором и стеной павильона одного из аттракционов парка. В кромешном мраке Борис нащупал какую-то фанерную дверь. Он рванул ее что было сил, хилый замочек вылетел. За дверью – тот же мрак… Борис нашарил выключатель возле нее, врубил свет. Он понимал, как это опасно, но в темноте нельзя сделать ни шагу, а погоня совсем близко.

Вдоль зеркальной галереи загорались и гасли разноцветные огни, бежали цепочками, перекрещивались и сталкивались, потом вновь расходились в разные стороны.

– Что это? – шепнула Оля, прижимаясь к Борису. – Где мы?

– В чертовом зеркальном лабиринте, я думаю. Помнишь, мы листали проспект?

– Ловушка! Подстрелят, как кроликов.

– Нет… Вперед! Там в центре есть эти, как их… Чудеса Вселенной, что ли… Там оторвемся!

Тысячи отражений в цветных лучах дразнили их, но дезориентировали и противников, ворвавшихся следом. Курбатов и Волынов не знали, стреляют ли по живым мишеням или по зеркальным фантомам. Выстрелы, сопровождаемые звоном стекла и хлопками разрывающихся ламп, гулко отдавались в пустых коридорах.