Андрей Дашков - Собиратель костей

– …Какую карету ты бы выбрал? – неожиданно спросил Габриэль, по-видимому, уже забывший об околевшей лошади. Он воздвигся на ступенях кабака с крайне независимым, почти царственным видом. На секунду его старый красный плащ и впрямь представился мне малиновой мантией. Не хватало только кардинальских погон и креста на груди.

Хозяин обладал способностью искажать восприятие, трансформировать предметы, влиять на чувства. В его присутствии немые вещи вдруг начинали «говорить» или оборачивались чем-то вообще незнакомым.

– Эта вроде ничего. – Я ткнул пальцем в самую дорогую на вид карету. Четвёрка серых в яблоках лошадей была подобрана идеально. Двое здоровенных охранников также выглядели весьма внушительно.

– Быстро схватываешь, мой мальчик. Мне это нравится, – одобрил Габриэль. – Значит, я в тебе не ошибся.

Я перевёл дух. По своей наивности я решил, что на сегодня с приключениями покончено.

– А теперь пойди и возьми её, – приказал хозяин.

– Зачем? – пролепетал я, не столько опасаясь получить пару пинков от охранников, сколько из мелкого врождённого страха оказаться в неловком положении. Чувство стыда было невыносимее физической боли. Живя в изгнании, я лишился рудиментарного чистоплюйства, но не избавился от смертного греха гордыни.

– Не стану же я возвращаться в гостиницу пешком, болван! – презрительно бросил Габриэль. – Ступай!

И я пошёл.

Я приближался к стоянке экипажей, без всякого удовольствия поглядывая на мертвенно-серые рожи охранников, у которых умение сохранять до определённого момента тупую невозмутимость почему-то считалось фирменным стилем профессионала, и грустно размышлял о том, что мои собственные кости точно не станут предметов поисков и вожделения собирателей-знатоков. Им (костям) суждено мирно гнить где-нибудь на заброшенном кладбище или неподалёку от не менее заброшенной дороги…

Я не представлял себе, что буду делать через несколько секунд, когда расстояние между мной и охранниками сократится до минимума. Я словно шёл по натянутому над бездной канату, на одном конце которого меня ожидал в лучшем случае мордобой, а на другом – кровосос Габриэль с его штучками, что было, пожалуй, гораздо хуже любой мыслимой пытки. Сильнее, чем когда-либо, я ощущал себя холуём не только по обстоятельствам, но и по призванию, то есть существом, созданным исключительно для прислуживания. Максимум, на что я был способен в то время, это оказывать сомнительные услуги более сильным и волевым личностям, державшим в кулаке свою, а заодно и мою жизнь. Вместе с тем я понимал: я прохожу первый этап испытания. Габриэль выполнил обещание «сделать из меня мужчину», однако перспектива стать мёртвым мужчиной меня не обрадовала.

Я остановился перед облюбованной мною каретой. Я не ошибся – экипаж действительно был достоин лорда, не говоря уже о проходимце, посчитавшем ниже своего достоинства прогуляться пешком. Ближайший жеребец косил недобрым глазом. Охранники откровенно скучали. С их точки зрения я не заслуживал внимания.

Я прикинул: если тут дежурят двое, значит, ещё как минимум столько же постоянно сопровождают хозяина. От этого задача не показалась мне менее трудной – не все ли равно, сколько человек будут меня убивать? Хватило бы и одной из этих горилл, покрытых шрамами, чтобы превратить меня в мешок, наполненный отбитыми органами…

Слабость в коленях сочеталась с абсолютной пустотой в башке. Я не сумел отыскать даже какой-нибудь идиотской шуточки, чтобы сойти за придурка. Взгляд Габриэля прожигал мне затылок, словно солнечный луч, пропущенный сквозь чечевицу увеличительного стекла. Пока этот «луч» был слегка не в фокусе, и затылок лишь неприятно пощипывало. Однако в любую секунду пучок мог превратиться в тончайшую раскалённую иглу, которая пронзила бы и изжарила мой мозг…

И тут на меня снизошло озарение. Я назвал бы это даже откровением, если бы не старался избежать кощунства. Я будто заглянул краешком глаза в тёмную комнату, где хранилась СИЛА. Ещё не моя, но какую-то часть Силы мне давали взаймы. Я осознавал, где находится тайная «комната», и понимал, что заключал опасную сделку. Контакт длился всего лишь мгновение, но даже эта ничтожная порция, передавшаяся мне от Габриэля, едва не опрокинула меня навзничь.

Первое, что я почувствовал, – полное безразличие к тому, что было, и к тому, что будет. Затем я вспомнил то, чему меня учили в отцовском замке. Вернее, не я. Мой мозг был отключён и безмолвствовал; вспоминало тело. В глазах потемнело, и кости словно размягчились… Кажется, я пошатнулся, но уже через секунду обрёл равновесие. Равновесие было ключом ко всему.