Грег Иган - Карантин

Он важно кивает:

– Научиться управлять модом нетрудно. Трудно заставить свое сознание свыкнуться с тем, что делает мод. Нельзя допустить, чтобы у ворот МБР тебя парализовал метафизический ужас.

– Это верно. – На этот раз мне удается рассмеяться по-настоящему. – Но имей в виду, вряд ли в МБР стоят замки с такими простыми комбинациями. Десять девяток! Такого на свете не бывает.

Лу качает головой:

– Что значит – простые комбинации? Для тебя они все теперь одинаково просты.

Еще неделя уходит у меня на то, чтобы научиться справляться с замками, которые открываются ключом. Лу показывает мне свои расчеты. Вероятность того, что пара-тройка крошечных транзисторов в микропроцессоре замка облагодетельствует меня, в нужный момент перегорев, не меньше, чем вероятность выпадения змеиных глаз сто раз подряд. То, что подобных событий обычно приходится ждать дольше, чем существует вся Вселенная, к делу не относится. (Не стоит, впрочем, всуе поминать такие гигантские интервалы времени. Ибо возможно, что практически вся история Вселенной прошла без всяких «событий» – в человеческом понимании этого слова.) Главное, я убедил себя, что задание выполнить можно, а размазанный Ник Ставрианос сумел этим воспользоваться.

Однако видеокамеры наблюдения меня по-прежнему беспокоят:

– Если меня заметят, я схлопнусь, причем наугад. Меня схлопнет тот, кто будет сидеть у монитора.

Лу говорит:

– Нет, не наугад. Ты по-прежнему управляешь модом чистых состояний. И ты не схлопываешься, если сделал вероятность этого события достаточно малой. Ведь ты же не схлопываешь сам себя, когда не хочешь этого, правда? Хотя такое событие, безусловно, возможно. Перестань думать о своем размазанном «я» как о хрупкой, беззащитной, ненадежной системе, которую может разрушить единственный случайный взгляд.

– Но ведь этот взгляд действительно разрушит...

– Нет. Он может это сделать, только и всего. Кости тоже могут падать, как им вздумается – но ведь они падают так, как хочешь ты. Наблюдение как таковое не охлопывает волну. Ведь ты же не слепнешь, когда размазываешься, верно? Схлопывание – это особый процесс. Если кто-нибудь наблюдает тебя, две волновые функции вступают во взаимодействие и превращаются в единое целое. Это дает наблюдателю возможность схлопнуть тебя, но это же дает и тебе возможность воздействовать на наблюдателя и избежать схлопывания.

– То есть мы с наблюдателем вступим в бой за судьбу волновой функции? А я только-только перестал переживать по поводу битвы против сразу всех моих виртуальных версий! Теперь выясняется, что придется заняться перетягиванием каната, да еще не с виртуальным, а с реальным противником!

– Придется. Но это будет игра в одни ворота. Твои «противники» даже не знают, что такое волновая функция, не говоря уж о возможностях ею управлять.

– Тем не менее миллиарды людей схлопывают волну тысячу раз на дню.

– Да, схлопывают – самих себя, неодушевленные предметы и таких же невежественных и беспомощных людей, как они сами. Они же никогда не сталкивались с такими, как ты.

– С Лаурой Эндрюс некоторые сталкивались.

Лу улыбается:

– Вот именно. И все же ей удалось дважды вырваться из Хильгеманна, так? Разве это не лучшее доказательство?

В первую ночь, когда я покидаю свой пост, я остаюсь на своем этаже и хожу только по тем комнатам и коридорам, которые должны быть в этот час пусты. Я брожу под объективами десятков камер наблюдения и детекторов движения. Мои коллеги на центральном посту охраны должны как минимум немедленно связаться со мной и выяснить, в чем дело. Но инфракрасные приемопередатчики на потолке молчат. Что отсюда следует? Что я «заставил» камеры и датчики вежливо отвернуться? Или «сделал» дежурных ротозеями? А может быть, вытеснил поднятую охраной тревогу за пределы своего сознания и буду разоблачен немедленно после схлопывания?

Проходя мимо квартир других добровольцев я – ревниво! – думаю о том, что некоторые из них, возможно, тоже начинают осваивать «Ансамбль». Лу думает, что это не так, но до конца не уверен. То, что я оперирую «Ансамблем» при бессознательном посредничестве По Квай, меня не слишком смущает. Однако мысль о том, что кто-то другой приближается к овладению тайнами истинного Ансамбля, просто невыносима. Благодаря моду верности я достиг такого глубокого понимания сути Ансамбля, как никто в целом свете, и никто, кроме меня, не смеет ступить на этот путь. Я верю в это так же искренне, как и в то, что нет для меня дела важней, чем передать «Ансамбль» в распоряжение Канона. Вопиющее противоречие! Но мое сознание воспринимает его как не относящуюся к делу абстракцию.