Грег Иган - Карантин

Чень немногословна:

– Вы переводитесь на другую работу. В другое здание. Будете охранять одного из добровольцев.

Добровольцев? В первую минуту мне приходит в голову, что это эвфемизм для обозначения таких, как Лаура, похищенных умственно неполноценных людей, но Чень показывает мне фотографию Чунь По Квай, сделанную на церемонии вручения университетского диплома, и становится ясно, что речь идет совсем о другом.

– Вы будете работать в учреждении под названием ПСИ – «Перспективные системные исследования». Там никто не знает, чем мы занимаемся здесь, и на это есть веские причины – в высших интересах Ансамбля, чтобы отдельные части проекта разрабатывались независимо. Так что вы не должны ни при каких обстоятельствах обсуждать с сотрудниками ПСИ то, что вы видели и узнали здесь, в МБР. Точно так же вы не должны никому из сотрудников МБР, кроме меня, рассказывать о работе ПСИ. Все ясно?

– Да.

Меня охватывает головокружительный восторг – я не наказан, не отстранен от работы. Перевод в ПСИ означает доверие. Меня повысили.

Но почему именно меня? Не Ли Со Лунь? Не Хуан Киня?

Конечно, все дело в моде верности. Чего я без него стою?

– У вас есть вопросы?

– От чего конкретно я буду охранять мисс Чунь?

Помедлив, Чень сухо отвечает:

– От непредвиденных обстоятельств.

Я увольняюсь из МБР. Чень снабжает меня блестящим отзывом и дает номер агентства по трудоустройству, специализирующегося на охране. Я звоню туда. Оказывается, у них как раз есть место, которое мне очень, подходит. Они беседуют со мной по видеофону. Я отсылаю им биографию и отзыв с прежней работы. Через сорок восемь часов я зачислен в штат.

«Перспективные системные исследования» располагаются в черной как смоль башне, чей фасад, похожий по фактуре на толченый древесный уголь, оплетен пятиметровым слоем сверхтонкой серебряной паутины – ее присутствие выдают только вспышки солнечного света на полированной поверхности нитей. Слишком броская архитектура поначалу удивляет меня, но я понимаю, что в этой части города иной стиль был бы неуместен. К тому же у ПСИ, возможно, нет причин стараться не привлекать внимания – скорее всего они не замешаны ни в какой нелегальной деятельности, а формальных связей с МБР не имеют.

Охрана здесь серьезная, не то что в МБР. На каждом этаже охранники, а при входе проверка, как бывает в хорошей тюрьме. Чунь По Квай и другие добровольцы размещаются в квартирах на тридцатом этаже. Непонятно, зачем им еще и личные телохранители. Наверное, на то есть серьезные причины, а это означает, что у Ансамбля есть враги. При этой мысли меня охватывает ярость и одновременно решимость не жалеть сил, выполняя свою задачу. Под настройкой я, разумеется, не испытываю ярости, но приоритеты, определяемые моим внешним «я», остаются в силе.

Тонг Хой Ман, руководитель службы безопасности, рассказывает мне о моих обязанностях. Мне будут предоставлены дополнительные моды для взаимодействия со сложными информационными потоками охраны ПСИ. Смена будет длиться двенадцать часов, с шести вечера до шести утра. Режим работы мисс Чунь будет гибким – иногда она будет допоздна находиться в лабораториях, иногда отдыхать день-два. Но выходить из здания она не будет, что значительно упрощает мою работу.

Перед первым дежурством я волнуюсь, но настроение приподнятое. Скоро тайна Ансамбля станет еще на шаг ближе. Наверное, слишком самонадеянно считать, что я когда-нибудь узнаю об Ансамбле все. Хотя Чень, например, знает все, не так ли? А ведь у нее нет мода верности, я в этом убежден.

Поколебавшись, я извлекаю на поверхность сознания мои старые версии, касающиеся похищения Лауры. За последние месяцы Ансамбль превратился для меня в совершенно отвлеченное понятие, и даже неловко связывать его с какими-то конкретными, реальными, земными проблемами. Однако бояться нечего – какой бы ни оказалась правда, она не сможет обесценить идеал. Чем бы ни занимался Ансамбль, каким бы обыденным, суетным это ни выглядело, это все равно будет работа Ансамбля, и тем самым – самая важная работа на свете.

Большинство моих тогдашних идей теперь выглядят абсурдом. Не могу поверить, что международная организация, ведущая исследования во многих областях, была создана исключительно для того, чтобы изучить врожденное повреждение мозга, вызванное приемом какого-то неизвестного лекарства. Даже если потенциальный размер причитавшейся компенсации достигал миллиардов долларов, было бы нелепо тратить сравнимую сумму на исследования – куда дешевле и надежнее использовать другие пути для саботажа предстоящей тяжбы.