Эдуард Байков: Фантасофия. Выпуск 2. Фантастика и Детектив

Наконец, появилась преподавательница методики — невысокая худенькая женщина со светлыми волосами, небрежно увязанными в хвост, — леди Резеда. Половина из наших преподавателей скрывает свои истинные имена под цветочными кличками — ибо восьмой закон Бонюица гласит: «Знание полного и ИСТИННОГО имени объекта или процесса дает возможность контролировать его». Только очень сильные (и очень самоуверенные) маги работают под своими собственными именами.

И мы пошли всей толпой — тридцать человек — за этой невзрачной женщиной в зеленом брючном костюме. Леди Резеда что-то рассказывала тихим своим голосом тем, кто шел рядом с ней. Обойдя главный корпус университета, мы пошли между заводом и университетским городком в сторону реки. Кто-то из наших шутников кинул магический шарик в проезжавшую мимо машину, и тот взорвался, обдав автомобиль потоком зеленого света, но не причинив, впрочем, никакого вреда водителю. Какое-то время я шла одна, а потом сбоку вдруг возник Один.

— И что это тебя так тянет в Нортумберленд?

Он разглядывал меня своими карими глазами, и в них плескались солнечные лучи. Я молчала. Мне казалась, что он попытается прочесть мои мысли, но Один ничего такого не сделал. Просто шел рядом и улыбался свойственной ему немного кривоватой улыбкой. Чего уж тут скрывать — он мне нравился, совсем чуть-чуть, но все же нравился, с первого курса, с того самого момента, как я его увидела. В нем всегда было что-то трагичное, словно предчувствие будущих мучений. Не совсем маг, не совсем воин, странный, иногда отчаянный, иногда рассудительный, он действительно нравился мне…

Но легкий расчет был в этом легком влечении. Из всех, кого я знала, он был единственным, кто мог бы оценить мои способности, мой ум. Потому что больше во мне нечего было ценить. А я так хотела нравиться — людям, а не стихиям. Я была тогда просто дурочкой, но поняла я это гораздо позже.

— Ну, так, что, Рогни?

— Мне там нравится, — сказала я, надеясь (и зная!), что он не принудит меня сказать правду. Это единственное, что они обо мне никогда не узнают. Никогда. Ни за что.

— В Эствиге тебе тоже нравилось…

— Я ведь уже сказала, что поеду в Эствиг, чего же тебе еще надо?

Это было самое близкое подобие бунта, на которое я могла отважиться. Но Од посмотрел на меня так, как только он умел смотреть, — карие глаза вдруг полыхнули синим. И я замолчала. Я не боялась Одина, ни тогда, ни потом; может быть, я была единственной, кто не боялся его, но спорить с ним — испытание не из последних. К тому же не хотелось мне спорить, мне хотелось забиться в какой-нибудь угол и плакать в этом углу. Почему все так плохо в моей жизни, почему я ни на что не могу решиться?..

— Магическое восприятие имеет очень мало общего с врожденными магическими способностями, — говорила леди Резеда, — При известной восприимчивости к природным явлениям и достаточном усердии любой человек может научиться распознавать проявления природной магии. На самом деле это несложно.

— То-то у Рогни это так хорошо получается, — громко прошептал Локи, обращаясь к Хениру.

— Имей совесть, она же слышит.

Локи оглянулся, безразлично скользнул по мне взглядом.

— Господи, с кем только приходится учиться… И как ее вообще приняли в университет?..

— Не обращай внимания, — сказал мне Хенир. — Он всегда такой, сама же знаешь.

Он взял меня под руку, доброжелательно улыбаясь, но я вырвала свою руку.

— Оставь меня в покое! — закричала я, не замечая, что теперь на меня все смотрят. — Оставьте меня все в покое! Не хотите со мной учиться? Ну, и уходите из университета, потому что я документы забирать не собираюсь! Ясно вам?..

— Рогни, ты что, с ума сошла?

Не слушая уже обращенных ко мне слов, я развернулась и пошла прочь. И никто меня не догонял.

Томте, домашний дух, который сдавал мне квартиру, куда-то спрятался — подальше от моей ярости и злобы. Я сбросила плащ, сняла туфли и в выходном костюме легла на диван в гостиной. Но рыдания мои длились недолго. Наконец я села и, вытирая слезы, стала оглядываться вокруг. Привычно и одиноко. Хоть бы томте вылез, что ли. Его можно видеть только в полдень, но я в родстве с низшими духами и могу ощущать его присутствие. Никого и ничего.

…Среди ночи я вдруг проснулась. На миг мне показалось, что в дверном проеме стоит дьявол и смотрит на меня — темная фигура на темном фоне. Это длилось всего миг, а потом я узнала его, но этот миг я вспоминаю даже чаще, чем то, что произошло после. Как будто сам Сатана стоял и смотрел на меня — доброжелательный и немного печальный. Это было так странно, ведь я не могла этого выдумать, мое воображение всегда работала в несколько ином ключе.