Виталий Гавряев: Отныне я – странник

— Подымите рожи, джентльмены, смена блюд!

Чем сразу вызвал дружный смех среди тех: кто ещё не прибывал во власти бога сна — Морфея. А продолжал опустошать запасы хозяйского винного погреба. А их спящие собутыльники, по ряду причин, никак на это не отреагировали. Ночь том временем, уже начала сдавать свои полномочия утру, и за столом чаще и чаще, встречались преклонённые головы молодцев «павших в неравном бою с зелёным змием».

— А ты нечего, … силён! Ха — ха — ха! — Сквозь смех похвалил его Пётр первый, заплетающимся от хмеля языком. — Люблю таких молодцов! Будешь мне верой и правдой служить, далеко пойдёшь! А нет, я сам тебе, лично, голову с плеч сниму! Понял?! И небылиц твоих, слушать не буду.

— Да государь. От чего же не понять. Только, я сам к тебе пришёл и добровольно присягнул, тебе лично. Поэтому и козни против тебя, строить не собираюсь.

— От, ведь шельма! Брешет, и не краснеет! Зело, любы мне такие!

Гулянье окончилось, когда уже давно рассвело. Только здесь, Гаврилов заметил: что из его команды, участвовавшей в пирушке, только он один, ещё был на ногах. А Жан-Поль, Адис, Леон и другие, давно уже спали, наглядно демонстрируя всем, что они, самые настоящие выносливые ребята. В смысле, напился — выноси. Пришлось давать команду кухонным работникам, мол, доставьте этих выпивох по домам. Негоже им здешний интерьер портить.

Дав последние распоряжения и покинув гостевой дом. Юра неспешно пошёл домой: делая сильный крюк по мощёным улочкам уже проснувшейся крепости. Ростовчане уже выгнали своих коров и коз на пастбища, и теперь дворники ликвидировали следы их прохода. Витальевич уже успел привязаться к новому граду, хотя понимал, что он уже никогда не будет таким, каким он его помнил. Но его ровные улочки, аккуратные кирпичные дома, с черепичными крышами, невысокие заборчики. Уже завладели его сердцем. Гаврилов шёл, наслаждаясь видом того, что он со своими товарищами построил и, слушая первые звуки просыпающегося Ростова. Так он и добрался до своего дома, где его встретила его жена Ульянка.

— Тьфу ты, набражничался! — Сказала она, толи с упрёком, толи без. Встречая мужа в сенях и протягивая ему ковшик с рассолом. — Знаю я, как у Петрухи его ассамблеи проходят. Тьфу ты, господи прости. Пей сейчас рассол и весь оставшийся день, вместо воды, употребляй лишь квас. Да проспись хорошенько. Горе ты луковое, попозже, простоквашу и каймак тебе дам.

— Хорошо Уличка, как скажешь. — Ответил он, жадно припадая губами к сосуду. Что не говори, а спирты, требовали для своего усвоения воду.

— Хотя стоп! — Молодая женщина, пристальней посмотрела на своего благоверного и, уперев руки в свои бёдра, строго проговорила. — Да ты никак трезв, что, не ко двору пришёлся царю? Или как? А может, где-то в другом месте гулял. Насколько я знаю, все кто на его ассамблеях побывал, говорят. Этот душегуб, зорко смотрит, за тем, чтобы никто не отлынивал от его попойки.

— Любимая, всё отлично. Просто, мне по силам выпить, не хмелея больше, некоторых…, что Пётр сегодня и оценил. Ведь я перепил его преданного Алексашку. И прошу тебя, больше подобных сцен не устраивай. Не к чему они.

На что Юрина супруга что-то тихо проговорила и, повернувшись, пошла прочь — в дальнюю комнату.

— Всё-таки повезло мне с женой и фигура у неё статная, и не дура. — Подумал Юрий, глядя в след уходящей супруге.

Единственное чего сейчас очень хотелось Юрию, это спать. Симбионт спасал от многого, но не от недосыпа. Хотя в этом отношении и далеко до придела, но почему бы лишний раз, не припасть щекой к подушке, коль есть такая возможность.

Но не успел Витальевич сомкнуть веки, как его разбудили. Оказалось из гостевого дома, за ним прибыл посыльный. — «Царь, срочно желает видеть своего нового подданного для беседы тэт — а — тэт?. — А ведь прошло, около двух часов, как он пришёл домой, а его уже требуют на аудиенцию. Делать нечего, назвался груздем, полезай в кузовок. Собирайся и иди — коли зовут.»

Хозяйство Дебаты не подкачало, войдя в резиденцию, Юра, не заметил следов недавнего пиршества. В зале для приёмов, всё было чисто убрано, а самодержец, уже сидел, на большом резном стуле как на троне и ожидал Юрия. И судя по всему, Петру было, за что благодарить родителей. Что не говори, а здоровье они ему дали отменное. После вчерашней гигантской попойки и очень короткого сна, про эти события, напоминали только покрасневшие глаза. Да хозяину такого организма, можно позавидовать. Он же, увидев входящего Гаврилова, подскочил и, замахав руками, позвал к себе: