Роберт Хайнлайн: Весь Хайнлайн. Фрайди (сборник)

Как бы то ни было, наконец я оказалась в Империи, и очередное задание было выполнено при минимуме издержек. Я вышла из капсулы скоростного экспресса на станции «Линкольн Медоуз», прикидывая в уме, достаточно ли я набрала очков в плюсе, чтобы Босс расщедрился и дал мне пару недель отпуска, дабы я могла слетать в Новую Зеландию и навестить свое многочисленное семейство. Я вышла замуж в «С»-семью. Но об этом потом. Семья моя живет в Крайстчерче. Уже несколько месяцев я не была дома — пора бы повидаться.

Ну а пока я всей грудью с наслаждением вдыхала чистый, прохладный воздух Иллинойса — не Южный остров, конечно, но после него уж точно второе по красоте место на свете. Говорят, когда-то изумрудные луга были усеяны сотнями громыхающих и гремящих фабрик — трудно поверить! Ведь сегодня единственным зданием на всю округу было лошадиное стойло фирмы «Авис» — через дорогу от станции.

Неподалеку от стойла стояло два запряженных лошадьми дилижанса и несколько обычных фермерских фургончиков-багги. Я уже собралась было купить билет на дилижанс, когда заметила, что к стойлу подкатила знакомая повозка — пара великолепных гнедых была запряжена в изящное ландо от «Локхида».

— Дядюшка Джим? Сюда, я здесь!

Кучер кончиком кнута сдвинул со лба «стетсон», остановил лошадей, и повозка встала прямо рядом с лестницей, Джим слез с облучка, снял шляпу и низко поклонился:

— Какая радость, что вы вернулись, мисс Фрайди [3] Фрайди — от «Friday» (англ.) — пятница, день недели, названный в честь Фреи — скандинавской богини красоты, любви и плодородия. !

Я весело хлопнула его по плечу. Он стоически перенес удар — рука у меня тяжелая. Надо сказать, у дядюшки Джима были четкие и непоколебимые понятия о субординации. Поговаривали, что якобы в свое время он был под судом за пропаганду католичества, а кое-кто прямо-таки с пеной у рта утверждал, что он был взят под стражу безоружным в тот самый момент, когда служил мессу. А другие — так те просто какую-то чепуху несли: будто бы он состоял в какой-то шайке, пойманной на воровстве, а он вроде бы взял всю вину на себя, чтобы выгородить остальных. Что до меня, то насчет первой сплетни я сильно сомневаюсь — думаю, будь он священником, у него обязательно были бы какие-то особенные манеры. Но я могу и ошибиться — ведь я ни разу в жизни в глаза не видела ни одного настоящего священника.

Когда он подсаживал меня в повозку, изо всех сил стараясь дать мне почувствовать себя «госпожой», я спросила:

— Джим, а как ты тут оказался?

— Босс послал меня встретить вас, мисс.

— Вот как? Но я ему не сообщала, когда приеду.

Я отчаянно пыталась сообразить, кто из тех, с кем я была связана на задании, мог известить Босса о времени моего прибытия.

— Знаешь, Джим, порой мне кажется, что у него есть что-то вроде магического кристалла…

— А что, мисс, может, так оно и есть! — ответил Джим, хлестнул кнутом Гога и Магога, и мы отправились в путь — на нашу конспиративную ферму.

Я откинулась на мягкую подушку и с удовольствием задремала под милое, уютное, такое домашнее цоканье копыт…

Я открыла глаза, когда мы въезжали в ворота фермы, а окончательно проснулась, когда повозка встала у крыльца. Я спрыгнула на землю, не ожидая, пока Джим подаст мне руку, чтобы я еще раз почувствовала себя «госпожой». Обернулась, чтобы поблагодарить его… и тут на меня набросились сразу со всех сторон. А милый, добрый дядюшка Джим даже не предупредил меня!

Наоборот — он спокойно смотрел, как меня уводили…

Сама виновата! А ведь сколько раз мне твердили, что безопасных мест на свете вообще нет, а самое опасное из них — то, куда чаще всего возвращаешься. Именно там тебя может ожидать засада.

Учить-то меня учили, но, увы, все эти мудрые истины я просто повторяла как попугай — считая себя жутко опытным профессионалом, я их игнорировала. Вот и попалась.

Это печальное правило сродни той убийственной статистике, что скорее всего тебя прикончит самый близкий тебе человек — да-да, именно так, кто-нибудь из членов семьи. В это так трудно и больно поверить — ну представьте себе: жить и бояться своих домашних, — что чаще всего большинство людей предпочитают об этом даже не задумываться. «Брат мой — враг мой»? Нет, лучше умереть!

А самая большая моя глупость заключалась в том, что я не только махнула рукой на общие правила, а пропустила мимо ушей четкое, громкое, ясное предупреждение. Каким образом ухитрился милый, добрый дядюшка Джим встретить меня день в день, час в час, минута в минуту? Магический кристалл? Да нет, Босс — он, спору нет, мудрее любого из нас, но, будь он волшебником, никто из нас ему бы просто не понадобился.