Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)

В своей книге воспоминаний «Как стать фантастом» Кир Булычев замечает:

«Теперь, пытаясь понять, почему же из меня вышел писатель-фантаст, а не иллюзионист, физик-экспериментатор, палеонтолог или черт знает кто, я сообразил, что в значительной степени этим обязан маме и, в частности, маминому окружению».

В этой книге писатель кратко рассказывает о своих предках в нескольких коленах; о большинстве — сухо и с иронией и только о маме — с настоящей теплотой и искренним трепетом. Это и неудивительно — в детские и юношеские годы она была для него всем.

Игорь Можейко родился 18 октября 1934 года в Москве. У его родителей — Всеволода Можейко и Марии Булычевой — была тогда комната в Банковском переулке, что недалеко от Чистых прудов. Туда его и привезли из роддома имени Грауэрмана. «В то время все достойные граждане Москвы рождались в роддоме имени Грауэрмана на Арбатской площади», — иронично заметил писатель в упомянутой выше книге.

Хотя встретились родители будущего писателя еще в 1923 году в городе на Неве, а в 1925-м там же поженились. В чем дело — отчего у молодой пары так нескоро появился первенец? Дело в том, что, опять же судя по воспоминаниям писателя, его родители в эти годы не так уж много времени проводили вместе.

Всеволод Можейко был юристом. Он в пятнадцать лет ушел из семьи бухгалтера и, объявив себя сиротой, поступил учиться на рабфак — так он формально «приобрел» пролетарское происхождение, без которого тогда не могло быть никакого карьерного роста. А он на это всерьез рассчитывал. Он делал карьеру трижды. Первый раз в Ленинграде (точнее, Петербурге, городу тогда на какое-то время вернули довоенное название), где он окончил юридический институт и заявил о себе как о профсоюзном работнике. Очень скоро он стал председателем Ленинградской коллегии адвокатов. И тут нашлись «доброжелатели», которые откопали уникальное по своей глупости следственное дело: оказывается, отец молодого и активного адвоката был арестован, поскольку его приняли за… избежавшего расстрела императора Николая II! Потом, правда, выяснилось, что вся царская семья была уничтожена, и формулировку поменяли — теперь он был виноват в «связях с белогвардейцами», поскольку служил бухгалтером при всех режимах. Вот «за сокрытие белогвардейского прошлого отца» Всеволода Можейко и выгнали с работы со строгим выговором. Не дожидаясь более серьезных неприятностей, он уехал в Саратов, где работал его сокурсник. К 1932-му Всеволод Можейко уже был прокурором этого города, а еще год спустя — главным прокурором всей Средней Волги. Но и тут над его головой сгустились тучи — кто-то сообщил ему, что «под него копают». Всеволод Можейко не вернулся домой, а сел в проходящий поезд и приехал в Москву…

Мама будущего писателя была сиротой по-настоящему, и ей пришлось перепробовать немало совсем не женских профессий. Ее приемная мать — Елизавета Гавриловна Булычева — умерла в 1921 году. Марии Михайловне тогда было 16 лет. Она перешла из обычной школы в вечернюю и устроилась работать на фабрику Хаммера, где делали карандаши. Мария Булычева была хорошей спортсменкой и благодаря этому имела серьезный приработок — вместе со своими друзьями, в будущем знаменитыми советскими теннисистами, она выступала в качестве спарринг-партнера на корте и этим самым помогала детям нэпманов приобщиться к спорту. Потом энергичная девушка поступила в автодорожный институт и параллельно пошла работать шофером. Получив диплом инженера-механика, она продолжила обучение и поступила в Военную академию химической защиты им. Ворошилова. В 1933 году она получила звание военного инженера 3-го ранга и была распределена на должность коменданта Шлиссельбургской крепости, в которой в те годы был устроен склад боеприпасов…

Лишь в 34-м муж и жена воссоединились в Москве, где и родился их сын — будущий ученый и писатель. С Банковского переулка они переехали в трехкомнатную квартиру на Сивцевом Вражке. Однако спокойная семейная жизнь продолжалась недолго. Третья карьера Всеволода Можейко оказалась самой успешной — в конце 30-х годов приказом Маленкова он был назначен Главным арбитром СССР. Это назначение изменило его характер — как пишет Кир Булычев, он «стал московским светским львом, полюбил бега, актрис и теннис в Гаграх». Он увлекся молодой начинающей артисткой и ушел из семьи, за которой, слава богу, удалось оставить квартиру. Хотя в одну из трех комнат подселили сослуживца отца.