Андрэ Нортон - Веер с глазами из опала

Они, спотыкаясь, прошли по дамбе, которая соединяет дом с той частью острова, где расположены хижины слуг. Светила луна, и Крю старался использовать каждую тень. Дом, который казался Персис единственным убежищем, остался позади. В чёрно-белой ночи их мог преследовать кто угодно.

И тут — испанка исчезла!

Исчез и холод. Не стало видно мелькания опалового веера, пропал шелест юбок. Впереди тянулся ряд хижин.

— Она исчезла… — Персис шёпотом сумела произнести эти два слова.

Крю рядом с ней пошатнулся и едва не упал. Персис положила его здоровую руку на свои почти обнажённые плечи, поддерживая его. Вместе они добрались до крайней хижины.

Голос Крю звучал еле слышно.

— Постучите в дверь!

Она так устала, что ей трудно было даже поднять руку, чтобы выполнить его приказ.

За завешенными окнами хижины не появилось никакого света. Персис продолжала стучать, пока наконец из-за двери не спросили:

— Кто там?

— Мейсон…

Приглушённое восклицание изнутри. Персис слышала, как отодвигается запор. Дверь открылась внутрь, хотя они увидели только темноту.

— Капитан! Это вы?

— То, что от меня осталось, — во весь голос пробурчал Крю, как и тогда, когда он на насыпи просил помощи у Аскры. — Впустите меня, и побыстрее!

— Сейчас, капитан!

Они ввалились внутрь, и сильные руки подхватили капитана. Персис высвободилась от его тяжести и ухватилась за дверь, иначе она могла бы упасть. Тут подхватили и её и втащили внутрь, дверь захлопнулась. В темноте было хорошо слышно, как затвор поставили на место.

— Капитан, что случилось?

— Гриллон на берегу, и не знаю, сколько с ним его громил. Поищи наших людей в гостинице. Он считает меня мёртвым. А может, только надеется.

— Капитан! Сюда. Керри, зажги лампадку. Света немного, капитан, но всё же лучше, чем ничего.

В темноте послышались звуки чирканья кремня, вспыхнула искорка, а потом свет, действительно такой слабый, что едва достигал краёв грубой чашки, в которой плавал фитиль. Чашка сильно пахла рыбой. Так сильно, что Персис затошнило.

Она сидела на стуле, куда её усадили; окровавленные и исцарапанные руки вяло лежали на коленях, каждый синяк, который она посадила в течение ночи, добавлял свою боль к боли усталого тела.

— Керри! — голос Крю доносился до девушки, словно с большого расстояния. Голова у неё кружилась. Когда она пыталась на что-нибудь посмотреть, это что-то сразу начинало кружиться. — Керри, позаботься о леди.

Между нею и крошечным огоньком промелькнула тень. Персис почувствовала, что её снова поднимают на ноги, ведут в глубь хижины и укладывают на матрац. Женский голос что-то говорил на островном диалекте, которого Персис не понимала. Она закрыла глаза, чтобы прекратить ужасное головокружение, и погрузилась во тьму, гораздо более полную, чем ночь снаружи.

Если в этой тьме её и посещали какие-то сны, проснувшись, она ничего не помнила. Несколько мгновений изумлённо оглядывалась. Это же не её кровать… не её комната… Она проснулась будто в другом мире.

Стены вокруг были сложены из грубых необработанных камней. Окна не правильной формы, просто отверстия в каменных стенах. Над головой шелестели пальмовые листья на столбах. Два стула, грубый, но тщательно выскобленный стол. У стены полка, на ней два больших ножа, какими островитяне срубают захватывающую всё кругом растительность. Маты, которыми на ночь закрывали окна, были откинуты, их к стенам прижимали палки.

Это… это же хижина, до которой они добрались ночью! Но она находилась в ней одна. Персис попыталась сесть. Девушка увидела, что с неё сняли изорванную сорочку и панталоны. И обрадовалась, увидев на себе приличное просторное платье с большим декольте. Попытавшись пошевелить пальцами, она обнаружила, что у неё сильно болят руки. Они были щедро смазаны каким-то густым веществом, которое высохло и издавало острый запах. Похоже на какую-то травяную мазь, решила она.

Она помнила, что в последние моменты сознания страдала от головокружения. Оно ещё не до конца покинуло её, так что пришлось коснуться стены. Но Персис внимательно прислушивалась. Снаружи доносились обычные крики птиц и шелест насекомых. Вдобавок неподалёку несколько человек разговаривали на островном диалекте. Лидия говорила, что его может понять только туземец. Эта смесь индейских, африканских и испанских слов — отражение влияния тех народов, которые по очереди владели островами Ки.