Вадим Селин - Мой милый лебедь

Женька промолчал.

- У меня тоже есть желания, как и у твоих богов, и я желаю вернуться обратно! Даже эта Маниту нам помочь не хочет, - продолжала тираду Кристина. - Чего ей стоит - прислать за нами воронку? Если ей не составило особого труда зашвырнуть Ориона на небо, то отправить нас домой для нее пара пустяков!

Мы замолчали, размышляя над словами Кристины, даже она сама задумалась.

- Кристина, деточка моя, ты не так все понимаешь, - прошелестел голос Маниту, создававший впечатление, как будто он обволакивал нас с ног до головы и проникал в каждую клеточку.

- Ну ты и скотина, - изумилась Броневич и тут же спохватилась. Извини, а как прикажешь понимать все это?

- Вы должны быть спокойными и упрямыми, - ответила словами известной песни Маниту.

- Ха, будешь здесь спокойной, - с пафосом хмыкнула Кристина. - С одной стороны кружат придурковатые птицы, с другой стаями бегут людоеды, с третьей - враги этих самых людоедов! Да в таком обществе святой свихнуться может!

На этот раз богиня Маниту, забросившая Ориона на небо, промолчала. Я заметил, что сегодня все частенько не поддерживают диалог. Вон, например, Женька минуту назад промолчал.

- Кстати, Маниту, зачем ты нас преследуешь и периодически появляешься? - спросила Кристина.

- Я - ваша провожатая.

- Какая провожатая? Для чего? - сыпала вопросами Броневич, но Маниту не ответила, лишь сказала:

- Любите живое, - и голос ее стих.

- Да любим, даже не едим животных, - проворчала Броневич.

Мы стали есть.

- Нет, эта Маниту меня просто бесит! - пожаловалась через десять минут Кристина, жуя вегетарианский бутерброд из листьев салата. - Появляется, всякой чуши несусветной наплетет и исчезает! А мы - разгадывай, что там хотела сказать ее величество Маниту!

Я был того же мнения:

- Не говори. Можно подумать, нам делать нечего, кроме как сидеть отгадывать ее таинственные фразы.

Женька тоже согласился.

Я умилился. Какое взаимопонимание!

- А теперь - спать, - распорядилась Кристина. - Уже двенадцать почти. Надо с утра отправиться на поиски Утки.

Бдительно потушив за собой костер, мы разместились в просторной палатке, предварительно пожелав друг другу спокойной ночи и начали отходить ко сну. По привычке я заснул не сразу. Голову распирали мысли. Как там идет война? Кто побеждает, а кто проигрывает? Что делают остальные мои одноклассники и учителя? Правильно ли мы сделали, что убежали с войны? Не посчитают нас за дезертиров? В конце концов, войну затеяли не мы, а эти дикари из деревень. И нечего мне переживать.

От размышлений мне стало душно, и я выбрался из палатки на свежий воздух. Сначала я чуть не ослеп. Над моей головой висела огромная желтая Луна, сегодня было полнолуние. Каждая впадина на спутнике была отчетливо видна и, казалось, что к Луне можно запросто прикоснуться. Черное небо усыпали яркие звезды. Такое впечатление, что небо Луну не удержит в своих объятьях, и она упадет, прямо на меня. Боже, от моей персоны, наверное, даже мокрого места не останется.

Внезапно мысли в голове заскакали, я ринулся в палатку, достал из рюкзака блокнот и ручку, и начал лихорадочно записывать строчки, которые сами собой складывались в моей многострадальной голове и выпрыгивали из-под пера:

Когда смотрю я в небо звездное

Сквозь толщи воздуха морозного,

Луна продолжает свой медленный путь,

А Солнце на запад ушло отдохнуть.

Луна освещает своим серебром

Деревья, кустарник и маленький дом,

Звездочки вокруг нее собрались,

Так и до утра остались...

"Ах, какие стихи - восторженно думал я, отложив ручку. - Какая прелесть - Луна, звездочки, домик! Вот это стихотворение точно экранизируют! Конечно, фильм будет короткометражный, это пустяки. Потом я стих продолжу, и снимут вторую часть фильма". Восторг резко сменился критикой в отношении моих стихов: "Фу, бредятина на постном масле! Не стих, а тихий ужас. Почему морозный воздух, в то время как на самом деле в джунглях он горячий? Какую связь имеет Луна и кустарник? И с какого бока я приплюсовал к ним маленький дом? Я - бездарность, а звезда на литературном небосклоне мне даже не светит. Зря листик испортил". Меня так и подмывало вырвать листик, растоптать его и не показывать никому, чтоб не позориться. Только собрался уничтожить восемь бездарных строчек, как голос Маниту ласково прошептал:

- Не делай этого, Артем! Твои стихи не ужасны, наоборот - в них есть та изюминка, которая достается не всем писателям! Они тщетно пытаются в себе ее выработать, а у тебя она - врожденная, так что иди, спи и не затаптывай свой талант!