Антон Орлов - Гонщик

Мужчина-инструктор тихонько вышел, и воспитательница откинула вуаль, открыв свое бледное морщинистое лицо.

– Помните о том, что вы – драгоценный генофонд Манокара! – продолжила она строгим голосом. – У вас есть великий долг – подарить своей родине новых граждан, поэтому с вами ничего не должно случиться. Мы будем вас охранять, но вы сами тоже следите друг за другом, чтобы кто-нибудь не потерялся. Враги Манокара будут подстерегать нашу группу за каждым углом!

Тина тихонько вздохнула и сменила позу. Она не хотела быть «генофондом Манокара», она хотела жить в ярком многообразном мире, о котором знала из книг и инопланетных телепрограмм. Завтра она сбежит.

Всю ночь она не могла уснуть, утром поела торопливо, без аппетита. Даже чай показался невкусным, и Тина отставила чашку, но воспитательница, внезапно возникшая рядом, настояла, чтоб она выпила все до последней капли. Тина пожала плечами, однако подчинилась: в конце концов, терпеть осталось совсем недолго. Девушки тихо переговаривались или чинно сидели, положив руки на колени – как и полагается благовоспитанным молодым манокаркам, чьи родители занимают высокое положение в обществе; воспитательница назойливо привязывалась к тем, кто еще не допил свой чай. Вскоре разговоры стихли, в салон вошел инструктор. Всех построили парами и вывели на поле космопорта, где ждал аэробус. Тина пыталась поймать ускользающую мысль: как будто она собиралась сделать сегодня что-то важное… такое, от чего зависит вся ее жизнь… Потом ей стало все равно.

Их куда-то везли, ярко светило теплое желтое солнце. Аэробус приземлился, паломниц вывели наружу. Зелено-голубой пейзаж, какой-то холм впереди. Кружилась голова. Инструктор велел встать на колени и поклониться холму, Тина вместе со всеми выполнила команду. У нее не осталось ни одной мысли, ни одного желания. Снова полет на аэробусе, космопорт, эскалатор корабля.

Всех развели по каютам. Как и три ее соседки, Тина сидела на койке, благовоспитанно сложив руки на коленях, и смотрела в одну точку перед собой. Понемногу у нее разболелась голова, а заодно вернулась способность думать. Видимо, в чай добавили какой-то наркотик, и она попалась! Хотя можно было заподозрить неладное, еще когда воспитательница так настойчиво уговаривала всех «ничего в чашках не оставлять, а то после пить захочется». В бессильной ярости Тина сжимала и разжимала кулаки.

Вечером девушек собрали в салоне.

– Плохо себя чувствуете? – заботливо осведомилась воспитательница. – Так всегда и бывает, если молодой неокрепший организм попадает на чужую планету. Не волнуйтесь, до завтра все пройдет. Мы поклонились праху наших предков и никого не потеряли, это самое главное. Но впереди у нас тяжелое испытание! Мы не полетим прямо на Манокар – нам придется совершить пересадку на Ниаре. Что-то в агентстве напутали с этими рейсами… Я надеюсь, что на Ниаре с нами ничего нехорошего не случится. Это страшная планета, средоточие скверны! Там на каждом шагу бегают негуманоиды! Ох, только бы добраться домой живыми… – старая женщина покачала головой, сокрушенно прижала к щекам ладони, и невозможно было понять, играет она заученную роль или на самом деле боится.

Тина ощутила слабый проблеск надежды: значит, у нее есть еще один шанс. Последний.

В Кеодосе Саймона ждало послание от шефа – две капсулы мейцана и записка:

«Саймон, не подведи! Ты знаешь, что тебя ждет, если ты нас подведешь. Пока я в тебя верю».

Скривившись, Саймон скомкал бумажку. Возникло искушение сразу же проглотить одну из капсул, но он сумел совладать с собой. Драгоценный наркотик понадобится потом, для осуществления плана. Зато, если Саймон оправдает ожидания «Перископа», у него будет много мейцана… Ради счастливого будущего можно потерпеть.

Ему удалось разузнать, в каком отеле остановилась Тина Хэдис, и на другой день, с утра пораньше, Саймон занял наблюдательный пост около подъезда, оформленного в виде друзы сиреневых кристаллов. «Ронокл» представлял собой сверкающую стеклянную пирамиду, к подножию которой прилепилось четыре таких друзы. Один из самых шикарных отелей в Кеодосе. Саймон не мог позволить себе снять здесь номер: две трети своих гонораров он получал натурой, в виде мейцановых капсул (мейцан – большая редкость и стоит бешеных денег); у него попросту не хватало средств на то, чтобы жить в таких заведениях, и это еще больше настроило его против Тины.

Наконец она появилась. На ней был потрепанный серый комбинезон с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, на запястье красовался черный браслет. Прическа выглядела так, словно над ней поработал пьяный и в придачу косой парикмахер. Невзирая на это, портье-незиец предупредительно распахнул перед киборгом дверь.