Пол Картер - Тайна бриллиантовых колец

— Пока я разбираюсь, можешь сварить кофе. Кофеварка там, возле плиты. Просто воткни ее в розетку.

Хал молча выставил на стол сливки, сахар, чашки и блюдца, потом уселся рядом с ней. Мысли в его голове вертелись, словно огненное колесо во время фейерверка на День независимости. Мойра оторвалась от листка бумаги и взглянула на его унылую физиономию.

— Пожалуй, я была с тобой несколько грубовата, — негромко призналась она и быстро чмокнула его в щеку. Потом постучала по столу тупым концом карандаша. — Смотри. Мне кажется, это должно выглядеть так.

Она разделила лист на три колонки, обозначенные «Никсон», «Кеннеди» и «Сьюзен Б. Энтони». Колонки соединялись стрелками.

— Взгляни, — начала она, — вот это ты — Хал-1. В своем мире ты купил кольцо за наличные и подарил его Мойре, которую тоже назовем «первой».

— Можешь и дальше называть ее «леди Макбет», — пробормотал Хал.

— Мойра-1, - продолжила она, не обратив внимания на его слова, — вернула тебе кольцо, и ты помчался в «Голубой бриллиант», чтобы вернуть деньги. А по дороге каким-то образом перебрался сюда, в третью колонку.

— Допустим…

— Белокурую бестию мы назовем Хал-2. Он дал мне деньги, так что назовем меня Мойра-2. Я купила кольцо. Потом мы поссорились, и я поехала в «Голубой бриллиант», чтобы возместить хотя бы часть денег, и тоже угодила в третью колонку.

Она сделала паузу. Хал промолчал.

— Хорошо. В мире третьей колонки живут Хал-3 и Мойра-3. Он купил кольцо в рассрочку, и на этой шаткой финансовой основе они поженились. А поскольку третья колонка соответствует этому миру, то запись о покупке имеется в «Голубом бриллианте».

— Правильно.

— Но вот тут-то и начинается чертовщина. Больше не должно быть никаких Халов и Мойр. В тех трех мирах, которые мы пока обнаружили, для четвертой Мойры и четвертого Хала попросту нет места. Три вселенные, три Мойры, три Хала… да, я приняла твое фантастическое объяснение, как единственное разумное — на настоящий момент. Но если нет четвертой пары, то откуда взялся второй чек в «Голубом бриллианте» и… — спокойный голос Мойры дрогнул, — …и та несчастная девушка в спальне?

— И, следовательно, ее тоже зовут Мойра. У нее на пальце такое же кольцо с бриллиантами.

— Да. Господи, верно, — печально произнесла Мойра.

— А вдруг есть и четвертая вселенная, родной дом Мойры-4 и Хала-4?

— Сомневаюсь. Иначе те два чека не оказались бы в одной вселенной и в том же самом ювелирном магазине. Помнишь, ведь у продавца не было чеков после твоей или моей покупки за наличные, значит, эти чеки остались у нас дома — в Никсонленде и Кеннедиленде.

Хала ее объяснение не удовлетворило:

— Нет, слишком много неясностей. Кто ее убил? Возможно, Хал-4. А может, и не он. Она — и ты — выбрала для жилья не очень-то благополучный район, и ее мог убить обычный вор.

— Обычный вор не оставил бы на пальце кольцо. Нет, тут что-то не стыкуется. Если честно, то страшно.

— Тебе?! — Вопрос прозвучал как комплимент, и она приняла его, слабо улыбнувшись.

— Нет, то был не вор, — повторила она. — Но и не Хал-4.

— Кто же тогда?

— Вот это меня и пугает. Нарушается принцип достаточности. ТРИ мира и ЧЕТЫРЕ Мойры. Ты в детстве играл в игру под названием «Поездка в Иерусалим»?

— Мы ее называли «Музыкальные стулья».

— Ясно, значит, ты не ходил в баптистскую воскресную школу. Ну помнишь: убирают один стул, музыка останавливается, и все бегут занимать места. Тот, кому не хватает стула, выбывает из игры.

— Боже милостивый!

— Вот именно. Боже милостивый. Кто-то старается подвести баланс в бухгалтерских книгах Вселенной, и это ему почти удалось.

— Прекрасно сказано, м'с Мэдисон.

Знакомая невозмутимость голоса наполнила их ужасом. Они резко обернулись к двери в холл. В проеме, все в том же неброском сером костюмчике, стоял продавец из ювелирного магазина. Одну руку он держал во внутреннем кармане пиджака.

— Я задолжал вам объяснение, — продолжил он едва ли не виноватым тоном. — Есть математическое понятие, известное как «теорема Геделя»…

— А-а! — воскликнула Мойра, словно нашла разгадку. Халу, однако, понятнее не стало, и он даже в столь напряженный момент не удержался от удивленного вопроса, адресованного себе: «Неужели эта женщина ко всему прочему еще и закончила математический факультет?»

— К сожалению, у нас нет доски, — сказал продавец профессорским тоном. — Есть несколько нематематических способов выразить великое озарение Геделя, но все они не очень наглядны. Одна из подобных формулировок гласит: невозможно создать логическую систему, полностью объясняющую себя. Всегда найдутся феномены, которые она не объясняет.