Ларри Нивен - Проект «Барсум»

— Богиня, танцующая в моем сердце, — ответил Олли не менее напыщенно и, склонившись, поцеловал жену в щеку. — Как ты сейчас?

— Немного лучше, — ответила Гвен и многозначительно посмотрела на Мейзи, требуя взглядом закончить никчемное повествование, которое мешает ей насладиться обществом любимого человека.

— Кругом были одни вампиры, — продолжила Мейзи. — Чеснок не помогал. Тогда в одной из мечетей мы вылили на пол бочку бренди — наш неприкосновенный запас, бросили на пол факелы и какую-то деревянную мебель. И это сработало! Так продолжалось до полуночи. Мы поджигали здание за зданием, пока не сожгли весь город…

Неожиданно Гвен с силой сжала руку мужа.

— Послушай, ты видишь вон ту женщину у стены?

Олли скользнул взглядом вдоль дальней стены и заметил полненькую особу с красно-малиновыми волосами, которая, расталкивая посетителей, в этот момент направилась к выходу.

— Странная голубушка. Я ее знаю. Она игрок. Я помню ее из компьютерных файлов, — Олли на секунду прикрыл глаза. — Ее зовут… Эвиана. Возможно, это ее псевдоним.

Наконец Мейзи закончила свою историю и откинулась к спинке кресла.

— Я сейчас с удовольствием завалилась бы спасть на недельку-другую. Вместе с Аврамом.

Вожделенно выпятив губы, Мейзи встала из-за стола. Следом за ней нехотя поднялся Аврам. Он походил на бычка, которого собираются отправить на скотобойню.

— Я не увижу вас до самого возвращения в Портленд? — с надеждой в голосе спросил Аврам, взглянув на Гвен.

— Правильно. Наш последний брифинг через тридцать минут. Игра стартует завтра, и я буду в ней любимой дочерью шамана, — Гвен поймала на себе недоверчивый взгляд Мейзи. — До сих пор эскимосам уделялось слишком мало внимания, моя дорогая.

Аврам засмеялся, и Мейзи пришлось подталкивать его в спину до самого выхода.

Проводив парочку взглядом и убедившись, что они уже ничего не услышат, Олли спросил:

— Еще один воодушевляющий успех Парка Грез?

— Может быть. Аврам очень апатичный, но возможно, он вынесет из игр что-нибудь для себя. Если, конечно, его возьмут еще раз.

— Чего они себе больше не позволят.

— Я знаю. И эта Мейзи для игроков большая обуза. Рассказывать она, конечно, умеет… Но это единственное, на что она способна. От игр Мейзи не худеет и не учится хорошим манерам. Между нами говоря, и слушать ее — большая мука.

— Ну-ну. Каких же таких особенных превращений ты ждешь от игр? Чего от них можно ждать вообще?

В больших карих глазах Гвен появились слезы.

— Я дождалась своего героя. Воистину, ты спас Деву из лап Дракона, — она довольно сильно схватила клок волос на затылке мужа. — Требуй же свою награду, черт возьми.

— У нас только двадцать минут времени, чтобы добраться до Центрального игрового терминала. Не хотелось бы опаздывать — это слишком невежливо.

— А мы и не опоздаем. Мы еще никуда не опаздывали. Встретимся ночью?

— Конечно. Разве кому-то будет до сна?

Двадцатиметровое тело тиранозавра беспомощно билось в широкой и глубокой сланцевой шахте. Из двенадцати пулевых ран фонтаном хлестала кровь; душераздирающий рев монстра вырывался из шахты и эхом разносился по всей округе. Макс Сэндс не сомневался, что эти вопли были созданы новейшим синтезатором «Коулз Мах VIII». Удавались прибору и звуки разбуженного вулкана на южной оконечности каньона.

Все бы ничего в этой двухчасовой мини-игре: и динозавр, и шахта, и вулкан, и даже хорошенькая девушка-проводница, испуганно прижавшаяся к Орсону, если бы не одна, не решенная до конца проблема. Наверное, профессор Деверу тихонечко подсмеивался над незадачливыми авантюристами, зная, что это всего лишь голограмма. Ключ Времени, а вернее, жизни всех пятерых участников игры, по-прежнему находился у него в кармане.

Макс посмотрел на часы: осталось всего лишь десять минут. Лава медленно ползла по каньону в сторону шахты и пещеры, где в полном смятении находились пятеро отчаянных искателей приключений.

— О Боже, — прохрипел Орсон Сэндс. — Под нами целая река лавы. Орсон, брат-близнец Макса, был шести футов четырех дюймов роста и трехсот пятнадцати фунтов веса. Он весил всего на двадцать фунтов больше самого Макса, а казалось, на все пятьдесят. Разница заключалась в том, что под жировой прослойкой Макса иногда поигрывали настоящие мускулы, что в клане Сэндсов считалось явной аномалией. Мускулы в этой фамилии не приветствовались. Никто никогда в их семье не занимался спортом. Более того, у Сэндсов было принято гордиться объемными формами.