Отори зарыдал, душимый слезами и бессилием.
На процедурах медсестра Соня, молодая, упругая, некрасивая, внимательно глядя в его заплаканные глаза, спросила, что с ним случилось.
- Ничего, - побледнел Отори.
- Может, тебя кто обидел? - не унималась Соня.
- Нет, - отрезал Отори, бледнея еще больше. О жалобе не могло быть и речи. Однажды он пожаловался, и с тех пор Марио пьет его компот.
- Просто я вспомнил дом.
И тут он действительно вспомнил дом.
- Он у меня большой, светлый. Но это было давно.
- Он был сгораемый? - поинтересовалась Соня.
- Да. В восьмисотом квартале.
- А-а. Теперь там свалка.
- Свалка? - дрогнул голос Отори.
- Ну, ты же знаешь, каким пожароопасным был этот квартал. Его, кстати, не сносили - лишь обнесли стеной и устроили свалку. Пять лет назад. Куча уже изрядная - под двадцать ростов высотой. А чтоб ее не разносил ветер, опрыскивают клейстером. Что с тобой? Эй, Отори, все нормально?
- Порядок.
Он равнодушно отвернулся. Не хватало еще, чтобы ему вкололи какой-нибудь успокаивающей гадости, после которой недели ходишь заторможенным. Он стянул с головы диагнозетку, бодро встал и как бы обронил:
- Туда ему и дорога. Квартал-то был никудышный. Хорошо еще, не сгорел.
- Это было бы ужасно, - со вздохом согласилась Соня.
5
Увы, холодны
Отсыревшие стены.
Пойду-ка я вон!
Ближе к вечеру туман сгустился. Из голубого он стал серым и каким-то грязноватым. Отори, сидя у окна, наблюдал, как расходились по домам горожане. Они несли лопаты и аккуратно чистили их у порогов своих жилищ. Картина эта повторялась изо дня в день и давно приобрела значение ритуала. Но и тут Отори ставил под сомнение их упорство - они бахвалятся, понимал он, они пытаются подавить страх в себе и в других, публично демонстрируя доказательства своей работы. Смешно, смешно...
И Отори пошел в уборную - в который раз полюбоваться на спичку.
А та была прелестна. Ее основная часть естественно и нежно переходила в головку, коричневую, круглую, миниатюрную, напоминающую древнюю бомбу, которую Отори видел в музее. Блестящий ранее пластик с годами несколько потускнел, но - в самый раз, и это тоже говорило в ее пользу, прибавляя зрелости. Чувствовалось - да, этой спичкой можно сделать Огонь!
А за спички, даже похуже, раздают такие сроки! - трепетала душа Отори.
Плечо сжала знакомая и ненавистная рука, и длинный нос этого ублюдка Марио втянулся из-за плеча в поле зрения.
- Что ты от меня прячешь, дохляк?
Отори сжал спичку в кулаке, - ощутив вдруг, какая она огромная и тяжелая и как тяжело беречь это сокровище, магнетически вызывающее чужое внимание. От Марио не ускользнула волна решимости, огрубившая лицо Отори, но он как с цепи сорвался и, выкручивая кисть Отори, стал разжимать ему пальцы. Отори слабо сопротивлялся, по-детски ожидая чуда, которое спасет его. Но:
- Да это же...
Неожиданно для самого себя Отори локтем ударил обидчика в горло неловко, скованной и напряженной рукой, но удар оказался достаточно сильным. Что-то хрустнуло; булькая, Марио повалился набок, и кровь оросила сверкающий кафель. Но спичка уже перекочевала на свое привычное место.
Вот и все, - отрешенно подумал Отори, без ненависти глядя на распростертое у его ног тело. - Теперь - дубинка, надзорная палата, сульфазол, аминазин. Я завидую Марио.
Но, думая так, он знал, что ничего этого не будет, потому что уже не чувствовал себя прежним робким Отори. И он пошел в ординаторскую. Придав себе взволнованный вид, открыл дверь и выпалил:
- Марио повесился!
- Где? - вскричала Соня, бросаясь навстречу.
- В уборной! Быстрее!
И едва Соня оказалась в коридоре, за ее спиной проскользнул в ординаторскую и затворил дверь.
Шесть секунд, - назначил он.
Противогаз висел в шкафу. Натягивая его, он рванулся к окну. Не раздумывая, прыгнул с третьего этажа на чахлые свежепосаженные кустики и на лету удачно сгруппировался. Задыхаясь от недостатка кислорода, за 30 секунд добежал до станции. Магнитка из центра пришла вовремя. Возможно, меня будут ждать на вокзале в Т., - думал он, - но я сойду на следующей станции.
На нем был халат с вышитым на плече названием больницы, и он явственно ощущал пристальное внимание попутчиков, глазевших на него из-за противогазных стекол.
А чего, собственно, я боюсь? - прикинул Отори. - Ну что мне будет за Марио? Я же псих. Меня даже судить не будут. Я неприкосновенный и почти неприкасаемый. Но - спичка! В ней могучая, неукротимая сила - Огонь - и даже в незажженном состоянии она жжет меня и ведет, - куда? - а я не в силах воспротивиться ей. Она создана для одной-единственной цели и когда-нибудь заставит меня - или того, кому случится обладать ею, сделать Огонь. Это судьба. Будь что будет.
Читать дальше