Антон Орлов - Страна Изумрудного солнца

Все это объяснила Клоду Адела. Познакомились они, когда он заканчивал колледж. Адела всегда была королевой компании – готовая всех выслушать и способная все понять, то убийственно-ехидная, то заботливая и душевная, переполненная бьющей через край энергией. Клод был по-щенячьи счастлив, когда она включила его в число своих друзей, и ради нее готов был на все. Если бы она попросила его прыгнуть с крыши небоскреба без гравижилета – он прыгнул бы.

Когда Аделе исполнилось шестнадцать, она ушла из дома и поселилась в улье. Проблемы с матерью и отчимом. У Клода не укладывалось в голове, как можно не восхищаться Ад ел ой, однако близкие относились к ней плохо. Мать не могла простить ей того, что в двухлетнем возрасте Адела подхватила озому – со всеми вытекающими последствиями.

Вирус озомы был обнаружен только на Валгре. Получить вакцину до сих пор не удалось, да федеральные власти и не проявляли охоты финансировать исследования. От озомы не умирают, иммунная система большинства людей справляется с вирусом до того, как болезнь разовьется. Но некоторые все же заболевают – и это на всю жизнь. Нет, ничего страшного, просто на коже высыпают плоские бурые бородавки диаметром с горошину, и удалять их бесполезно – появятся снова. Правда, болезнь почти не заразна: подцепить ее может лишь тот, у кого нет иммунитета, а такие составляют меньше полутора процентов населения Валгры.

Если бы не озома, Адела была бы привлекательной женщиной. В школе ее дразнили и обижали, но потом она показала характер: начала изобретательно издеваться над учителями, завоевала авторитет среди школьной шпаны и вскоре из жертвы превратилась в лидера. Теперь уже она сама, вместе со своей компанией, мучила других детей, попавших в разряд аутсайдеров. «Потому что я не могла иначе, понимаешь, Клод? Я пинала других, чтобы не пинали меня. Иначе я не могла. Иначе не бывает!» Клод слушал и сочувствовал Аделе. Как и остальные, он рассказывал ей о себе как на исповеди – о конфликтах с родителями, о неудачах с девушками, о мечтах, о планах, о тех мелких постыдных проступках, в которых люди обычно не сознаются… Но о последних неприятностях лучше пока помалкивать: слишком странная история с ним приключилась.

Внутреннее пространство улья казалось ущербным и деградировавшим – если допустить, что пространство, как и материя, может деградировать. Неопрятные коридоры и лестницы запутывали, сбивали с толку, норовили завести не туда, но Клод хорошо знал дорогу и на их уловки не попадался.

Шестой этаж, третий слева коридор, предпоследняя дверь после четвертого поворота, тоже слева. Когда-то он заучил этот адрес наизусть и два раза в неделю (Адела сказала, чтобы чаще он не смел появляться, а то она попросит друзей подколоть его – не может ведь она все свое время тратить только на него!) бодро поднимался по заплеванным наркожвачкой лестницам и считал повороты в полутемных коленчатых коридорах, счастливый от предвкушения встречи с Аделой Найзер. Правда, она нередко пребывала в дурном расположении духа. Вдруг начинала высмеивать Клода или без обиняков заявляла, что ему пора домой. Ее поклонники прощали ей все, даже такие вещи, за которые кто-нибудь другой поплатился бы жизнью.

Замызганные раздвижные двери по обе стороны коридора плотно закрыты. О том, что за ними происходит, можно лишь догадываться по звукам: рваная музыка, стоны, аудиозапись долгой заунывной молитвы, рвотные спазмы, ругань и топот, блеющий смех… Клода передернуло: так смеялся Каспер Винго. Раз ему стало не по себе от звуков похожего смеха – значит, это все-таки было на самом деле? Но почему тогда с ним сейчас все в порядке? Стук, словно свалилось что-то тяжелое, женский визг, чьи-то бессвязные выкрики, верещание сработавшего таймера, удар (таймером об стенку?), истерические рыдания… В ячейках улья бушевали страсти, но коридоры, залитые бледным светом плафонов, оставались пустынными, словно всю эту какофонию создавали бесплотные призраки здания-лабиринта.

– Поэтому ты и забросил его в Линоб?

– Ага. Будем наблюдать за ним и попробуем войти в контакт с теми, кто его использует.

– Они ведь обнаружат метку, – сказала Тина.

В кресле она устроилась боком, опираясь спиной о мягкий подлокотник, а через другой подлокотник перебросила ноги. Мебель в этой машине нравилась ей тем, что сидеть можно как угодно и все равно будет удобно.

– Не сразу, – возразил Стив. – Раньше мы до них доберемся. Всех запомнила?