Антон Орлов - Антираспад

– По-моему, сама жизнь – это и есть смысл, – отозвался Норберт.

– Не всегда. Если жизнь такая, как у меня, в ней смысла нет.

– Илси, ты лучше не унывай… Тебе трудно, я понимаю. Но ты, например, учишься в школе – тебе ведь нравится учиться?

– Да… Когда я учусь или читаю, я чувствую себя полноценным человеком. Но я уже знаю всю школьную программу, хоть завтра могу сдать выпускные экзамены. Ничего нового…

– Послушай, ты полноценная! И красивая. С чего ты взяла, что с тобой что-то не в порядке?

– Папа говорит, у меня налицо все признаки вырождения…

– Он врет. Он вообще неспособен говорить правду…

Итак, эти паршивцы будут критиковать родного отца! Губернатор не смел взглянуть на Карен, его душили ярость и стыд…

– …Но я действительно слабая и ничего не могу. Если б я где-нибудь достала полтора миллиона империалов, я бы прошла Тренажер – для меня это единственный шанс! Я пробовала поговорить с папой и тетей, а они начали издеваться…

– Илси, если б у меня были такие деньги, я бы тебе их дал. У меня ни черта нет. Постарайся найти около себя что-нибудь хорошее…

– Нор, хорошее есть, но я как будто не могу до него дотянуться… – Ее голос задрожал. – Лучше бы я не родилась, а умерла вместе с мамой. Я не хочу так жить…

– Не плачь, Илси, перестань! Пойдем, выпьешь газировки…

Норберт обнял сестру за вздрагивающие плечики и увлек к арке. По-прежнему не глядя на Карен, губернатор натянуто рассмеялся… Его детки только на то и годятся, чтобы позорить отца… Но Харо Костангериос не был бы губернатором Чантеомы, если бы не умел спасать положение!..

– Как вам понравились мои лоботрясы? Я дал им все, что мог, – и вот, полюбуйтесь результатом! Лупил я их мало… Все занимался работой, государственными делами, а теперь поздно перевоспитывать. Они у меня, вообще-то, малость того… – Надо было показать Карен, что сам он, в отличие от своих детей, вполне здравомыслящий человек. – Вы прислушивались к их болтовне? Парню двадцать два, девке скоро пятнадцать, а они рассуждают, видите ли, о смысле жизни, как пятилетние питомцы заведения для слабоумных!

Губернатор мысленно поздравил себя: хорошо сказано – по-народному грубовато, остроумно и метко. Потом все-таки осмелился взглянуть на Карен… И тут его словно обожгло: Карен, в которую он был влюблен и которую уже успел возненавидеть, смотрела на него без всякого участия, более того – с насмешливым презрением.

– Проблема поколений всегда стояла… – Он попытался через силу улыбнуться. – И во времена Империи, и сейчас… Я тут пройдусь, проверю, все ли в порядке…

Только оказавшись в соседнем зале, губернатор сумел перевести дух: умеет же эта стерва смотреть! А детей лучше не заводить, от них одни неприятности… Сейчас его все раздражало: помпезные интерьеры «Бескана», шумные и прожорливые туристы, нерасторопные подчиненные. Заметив около стола с закусками полицейского комиссара, он сдвинул брови и направился к нему…

– Добрый вечер, господин Костангериос! – Комиссар был навеселе. – Ваше здоровье!

– Где Мехтобий Гусл? – свистящим шепотом спросил губернатор.

– Еще не установили… – Улыбка сползла с лица комиссара. – Его местонахождение неизвестно, принимаем меры…

– Ясно! – Наконец-то губернатор мог дать себе волю, а точнее, волю своему бешенству. – Вы полиция или кто?! Столько времени не можете поймать одного дебила!

– Не стоило выпускать его на свободу, – проворчал комиссар.

– Молчать!.. – Спохватившись, губернатор понизил голос: – Рапорт об отставке завтра положите мне на стол, и я его подпишу. Мне дармоеды не нужны!

Возле арки оглянулся на расстроенного комиссара: пустяк, а приятно… Он строгий, но справедливый руководитель. Настроение понемногу поднималось. Выпив бокал шампанского, губернатор пригласил на танец туристку с локонами всех цветов радуги, потом другую, с бритой головой, усыпанной мелкими имплантированными бриллиантами. Да, он нравится женщинам, и его гости довольны… Несмотря на эту мысль, в душе остался скверный осадок. Собрав своих приближенных, губернатор прошелся напоследок по залам – в каждом ненадолго задерживался и произносил коротенькую прощальную речь, потом велел секретарю разыскать Лионеллу и Илси и вышел вместе со свитой на площадку перед отелем… Стояла теплая весенняя ночь, в небе светились три иссиня-белых луны, а нижний этаж «Бескана» призывно мерцал разноцветными огоньками, за стеклянными стенами звучала бравурная музыка, шевелились тени.