Владимир Михайлов - Люди Приземелья (сборник)

– Сели… – проворчал Сенцов. Он вскарабкался к креслу, повернул его, уселся, облегченно вздохнул.

– Действительно, гравитация – больше земной, – безразличным голосом сказал Азаров.

– Это только нам кажется, – тотчас же возразил Коробов. – Одна пятая земной, – он кивнул в сторону гравиметра. – Мы просто привыкли к легкой жизни…

Калве вежливо улыбнулся, показывая, что тяжесть не лишила его способности оценить каламбур. Остальные хмуро промолчали.

– Легкая жизнь… – протянул Раин. – Отсюда – самочувствие… Но надо же установить причину? Командир!

– Здесь мы ее не установим, – мрачно и как будто бы даже нерешительно ответил Сенцов. – Придется выходить… Садился я на Деймос – это все, что могу пока сказать.

– Такое напряжение гравитации… – пробормотал Калве.

– Смейтесь, как хотите, – сказал Коробов, – но не искусственный ли это спутник?

Все действительно засмеялись. Искусственный спутник – это из аксессуаров фантастики, а здесь – явная реальность. Да и сам Коробов сказал это как бы в шутку, хотя глаза его при этом оставались серьезными и чувствовалось, что где-то в глубине души он готов поверить в свою версию.

– Стойте! – Азаров поднял руку. – Я понял! Деймос состоит не из обычного вещества. Нарушенные электронные оболочки, колоссальная плотность – вот где источник… Помните – звезда Ван Манена и все прочие…

– Помним… – буркнул Раин. – Вы думаете, если бы это было так, то не было бы замечено раньше? Тогда вращались бы вокруг общего центра тяжести системы… Я уж скорей допущу, что эта сверхплотная громада – вовсе и не Деймос. Она могла только что приблизиться к Марсу, ведь бывают всякие совпадения, и оказалась на орбите Деймоса… Хотя – это место Деймоса… Словом, не знаю.

– Что ж, – сказал Сенцов, – принимаем предположение Азарова как рабочую гипотезу. Конечно, не исключено, что найдется и другое решение. Но найдем мы его, вернее всего, уже на поверхности спутника, а вовсе не в рубке.

Раин пожал плечами, промолчал. Сенцов подвел итоги предположениям:

– Ну, сегодня переживаний, кажется – за весь полет сразу.

– Нет, мы просто спим и видим коллективный сон, – вставил Коробов.

Смех прозвучал чуть натянуто: в рубке все еще царила некоторая растерянность. Так, наверное, чувствуют себя потерпевшие кораблекрушение, выбравшись на твердую почву необитаемого острова: и радуются, и в то же время понимают, что ничто хорошее их, по всей видимости, впереди не ждет…

Наконец Сенцов отдал распоряжение. Коробов поднялся, кивнул Азарову – оба ушли проверять рабочие помещения и двигатели, лазить по тесным закоулкам вокруг компрессоров и камеры сгорания… Калве присел на корточки перед вычислителем, начал осматривать его. Сенцов приказал выключить лишнее освещение и все локаторы.

– А если метеорит? – спросил Раин.

– А если… все равно, не имея хода, от него не спасешься, – ответил Сенцов.

Раин кивнул, словно совершенно успокоенный ответом, и стал переключать экраны на телеприемник заднего обзора. Они не оживали – очевидно, на корме были повреждения…

Коробов и Азаров вскоре вернулись, вытирая измазанные руки. Коротко доложили. При первом беглом осмотре все оказалось в порядке, прокрутить же компрессоры вхолостую они не решились: потребуется слишком большой расход электричества. Кое-где испортилось освещение, но это уже мелочь.

Внимательно изучавший приборы Сенцов выслушал все доклады. Кивнул, как будто бы даже равнодушно, потом повернулся к Раину:

– Сильное магнитное поле – странно… Так что – не только гравитация.

– Час от часу не легче, – развел руками Раин. – Надо выходить. Разумеется, не исключено, что спутник состоит из сверхплотных пород. Или…

– Или? – быстро спросил Сенцов.

– Ничего… – замялся Раин. – Нет, конечно, ничего… Просто явление пока необъяснимо. Так или иначе – открытие колоссального значения…

– А посадка? – спросил Сенцов. – Тоже – необъяснимо?

– Для гипотез – не время… Посадка? И ты всего лишь человек. Неточное движение… Вот мы и провалились.

– В общем, – не утерпел Коробов, – тут некоторые жаловались на недостаток приключений… – Он подмигнул Сенцову, похлопал по плечу Раина. – Вот вам приключение – по первому разряду.

Азаров покосился на него, что-то проворчал. Больше никто не сказал ни слова – космонавты смотрели на командира.

Он молчал, как всем показалось, слишком долго…

Было ясно, что придется выйти из корабля, и на лице Азарова было написано такое откровенное желание поскорее выбраться наружу, что Сенцов пожалел его больше остальных, потому что знал – именно Азарову придется остаться. Выходить следовало более осторожным, да к тому же Азаров незаменим на связи.