Александр Громов - Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты

Эта воркотня, впрочем, еще не значит, что по окончании боя мне не грозит чувствительный электрический удар или что-нибудь в этом роде, – у охранниц свои понятия. У нас тоже. Не знаю, кто из бойцов ввел в стародавние времена эту глупую традицию, но послать охраннице воздушный поцелуй – дело святое. Нас бьют и током, и просто по морде, а случается, и по гениталиям, но традиция живет.

Уж что-что, а выделяться на общем фоне мне не следует ни в коем случае. Я рядовой питомец Мамы Клавы, только и всего. Боец по кличке Молния. Гладиатор.

Добежать до раздевалки, запереть в шкафчик городскую униформу, натянуть трико, накинуть на плечи канареечно-желтый халат с ветвящейся молнией по спине – на все про все три минуты. Амфитеатр ревет, как вулкан, сейчас там начнется извержение. Пока что Тамерлан ублажает публику картинной игрой мышц и демонстрацией того, что и как он сделает со своим противником, но публика и без того достаточно разогрета, чтобы начать крушить все подряд, если второй боец сию минуту не появится на ринге.

Охранницы возле канатов и в проходах напряжены. Они хорошо знают, как это бывает, и готовы мгновенно телепортировать на ринг. Три тысячи перевозбужденных зрительниц – это серьезно. Галерка еще так-сяк, а первых рядов надо бояться: там сплошь юницы с повышенной от рождения агрессивностью – за счет мозгов и прочих женских добродетелей. Угроза немедленного удаления с территории комплекса при первом нарушении запрета на телепортацию в его стенах (на персонал этот запрет не распространяется) плохо фиксируется в их головах.

Случалось, и не раз, что охранницы не успевали взять бойцов в живое кольцо, столь тесное, чтобы внутрь него нельзя было телепортировать. Бывало и так, что охрану просто сминали, несмотря на электрошокеры и слезоточивый газ. О судьбе иных гладиаторов напоминают лишь прокорябанные ими надписи на личных шкафчиках в раздевалке.

Иду.

Под объявление о замене участника иду танцующей походкой по специальному подиуму, вокруг меня гвалт и свист. Эй вы, смотрите на меня! Хорош? Хорош. Прожектора ловят меня и держат цепко, как бульдоги. Какая-то юная стерва, самозабвенно визжа, пытается схватить меня за край халата и получает по рукам. Охрана пока на высоте.

Это радует.

А еще – то, что мною заткнули дыру во второй схватке, а не в пятой. Публика пока еще сохраняет толику рассудка. Она даже немного разочарована: ожидала боя Тамерлана с Саблезубым, а теперь вместо одного из ветеранов вынуждена довольствоваться недавним новичком, еще не сделавшим себе имя на ринге, вдобавок сущим цыпленком в сравнении с Тамерланом. Много ли стоят мои восемьдесят пять килограммов против его ста тридцати? Передо мной монстр, вулкан, торнадо – подвижная гора мышц без единой жиринки.

Тамерлан не дает мне поднырнуть под канаты – рычит и дергается под одобрительный вой публики, изображая, будто намерен прямо тут разорвать меня голыми руками и разбросать куски по амфитеатру. На то я и Молния, чтобы обмануть его ложным движением, извернуться, проскользнуть на ринг и, оказавшись за спиной своего противника, легонько похлопать его ладонью по бритой блестящей макушке. Для этого мне приходится подпрыгнуть.

Вой и смех. Аплодисменты.

Разумеется, Тамерлан ревет разъяренным быком, перекрывая шум амфитеатра, и кидается на меня. На нем виснут секунданты, он стряхивает их (один, к восторгу публики, улетает за канаты), но на ринг телепортируют сразу две охранницы, и рефери удается уговорить моего противника немного повременить с моим расчленением.

Привычная игра, с незначительными вариациями повторяющаяся в тысячный раз. Но публике не надоедает.

Халат долой – его подхватывает мой секундант.

– Мама велела протянуть до седьмого раунда, – шепчет он мне на ухо.

Киваю: понял.

– Интересно, Тамерлан об этом знает? – полушутя говорю я.

– Обижаешь...

Вскинув руки, приветствую публику. Рев, свист и жидкие хлопки. Охрана улетучивается с ринга. Эксмены – секунданты и рефери – подлезают под канаты. Бой без правил не бокс, судью на ринге могут и зашибить ненароком.

Тут же кто-то довольно метко запускает в рефери огрызком яблока. Точно в ухо. Публика рада.

Внимание, сосредоточиться... Вопли и визги болельщиц мне не подмога, не тот случай. Во время боя нельзя обращать внимание ни на что, кроме противника, и уж меньше всего на публику. Этот бой – не до смерти, это просто шоу, но и во время шоу случается всякое...