Олег Дивов - Выбраковка. Ночной смотрящий

– Ты не поверишь. Четвертый год.

– Не… Не может быть!

– Может, если постараться. Но все старания без толку оказались. Заметил, как она разговаривает? Она же полная дура. Идиотка, – генерал бросал слова куда-то мимо Котова, в стену, но от этого они еще больнее ударяли.

– Как-то внимания не обратил…

– Ты часто с ней виделся, но мало говорил. Вы больше глазки один другому строили.

– Да ну…

– Ладно, оставь. Ты ей всегда нравился. Правильно, я считаю. Ты мужик. Она мужика за версту чует.

– И что же теперь? – спросил Котов тоскливо. – Что-то ведь можно придумать?

– Поздно уже думать. Вешаться пора. Ее нужно было сразу отправлять в Москву или Питер. Но я тогда не знал, как это делается. Теперь знаю – а толку? Вырастить из нее сверхчеловека уже не получится, в человека обратно переломаться она не может. А обычным уличным кровососом… – Генерал то ли вздохнул, то ли всхлипнул. – Два-три раза в год я ее выпускаю. Это поможет ей протянуть еще несколько лет в более-менее нормальном состоянии. А что дальше будет, мне и думать страшно, веришь, нет, Котов?

– Уж я-то верю, – кивнул Котов. – Но как вам удалось так долго?..

– На транквилизаторах. Дня за два до начала каждого цикла ко мне переселяется доктор и начинает глушить бедную.

– Смелый доктор, – заметил Котов.

– Твой психиатр.

– А-а… – Услышав это, Котов в один миг столько всего узнал и понял разом, что временно утратил способность изъясняться.

– Не из болтливых мужик, да? Все мы тут одной кровью повязаны, дорогой товарищ. И не болтаем. Нельзя.

– Уфф… Я еще выпью?

– Выпей, конечно. Хоть весь бар выпей. Мне как-то уже насрать.

Котов хлебнул изо всех сил, чтобы оглушило.

– А что Марья Михайловна? – спросил он, утираясь.

– А что она? Она мать. Это ее дочь. Тут все просто. Сложности начнутся, когда ты девке серебра вкатишь.

– Не надо… – попросил Котов.

– Знаешь, ты ее действительно трахни, – сказал генерал. – Не пропадать же добру. Тем более тебе не впервой.

– Разрешите идти? – спросил Котов казенным голосом.

– Ах, оно на меня обиделось! – всплеснул руками генерал. – Доложи и топай.

Котов докладывать не собирался. Он сидел, глядя в пол, и скрипел зубами от тоски и безысходности. Генерал встал, подошел к окну, уткнулся лбом в стекло.

– Извини меня, пожалуйста, – сказал он негромко. – Черт, даже плакать уже не получается. Кончились слезы, наверное. И сострадание, похоже, кончилось. Сил нет жалеть ни себя, ни других. Одна злоба осталась. Хочется делать больно. Вот и делаю всем, кто подвернется. Извини, ладно? Так что там у вас?

– У Зыкова вывих тяжелый, с растяжением. К следующему циклу работать сможет, но не в полную силу.

– Зыков не проблема. Пусть себе лечится. «Мастер» – вот проблема.

– Это все-таки был «мастер»?

– Не «был».

– Они… Москвичи его упустили?!

– Хорошее слово – «москвичи»! – генерал коротко хохотнул. – Все они кровососы. Империю досуха выдоили, теперь из России последние соки выжимают. Москвичи… Упустили. Он стену проломил и на завод убежал. Говорят, пока бежал, аж дымился. На заводе они его потеряли. Залез, наверное, в канализацию, а по ней куда угодно выползти можно. Вы тоже молодцы. С «мастера» надо было начинать.

– Он дышал еще. Я сразу понял – клиент серьезный, не простой вожак – и ждал, пока его придавит.

– Придавит… А то, что он проснется, когда ты давить начнешь – группу его кровную давить, – тебе в голову не приходило? Они же все ему… как родные, бля. Как родные.

– Я никогда раньше не видел «мастера», – сказал Котов просто.

– Он хоть на что похож-то? Словесный портрет сможешь?

– Да ну… Там лица нет. Вот если собачью морду ободрать… Типа ротвейлера…

– Все на борьбу с бродячими собаками… – вздохнул генерал. – Как надоело врать-то, го-ос-по-ди… Своих же людей обманываем, которых защищать клялись. Тьфу! Собаки, бля. И волки. Позорные. Слышал, опять под Филином волк бабу загрыз? Местные облаву готовят. И не помешаешь никак. А хор-рошенького волка они бы там словили, если б на день раньше занялись! Килограмм на девяносто. Сорок третьего размера сапогами вокруг трупа натоптано. Одна радость, у тамошних мужиков давно мозги самогоном заплыли. Да и покусы типично волчьи… Ох, надоело врать.

– А может… того? – осторожно спросил Котов.

– Чего того?

– Ну, рассказать. Людям. Сначала нескольким, понадежнее отобрать. А там, глядишь…

– А там, глядишь, московская психушка, – сказал генерал, придвигая к себе бутылку. – А потом убьют тихонечко.