Михаил Шабалин - Ведьмак Антон

Старик усмехнулся едва слышно.

- Вот так и вышло... День я еще у нее отходил. Отпарила она мой испуг в бане, отходила. На телеге свезла до станции. В мужнино одела и свезла. Навещал я ее потом. Поняла она, что к чему со мной в первый раз было. Тосковала, что летать не может. Уж я бился с ней, бился... Не могу, говорит, Еремей, хоть ты что со мной делай. Оно и верно. Уж коли от бога, так от бога, а нет, так не вложишь. Доколе душа болит, дотоле летать будешь. А уж коли зажил справно да сытно, то уж не обессудь - отдай, что брал. Так и расстались с Марией. А потом уж и других ведьмаков повстречал.

- Кого? - оторопел Антон.

- Ведьмаков, - спокойно ответил старик, - которые способные. Так и на шабаш попал. Иван, кузнец с соседней деревни, свел. Он и сейчас жив: пишет когда... Там мне крепко досталось, что посторонних я в это дело впутал. Про Марию, стало быть, разговор был. Оно, конечно, и верно. Времена были - не чета нынешним. Народ шибко дремучий был. Раз-два, и петуха тебе подпустят. Особенно до баб это дело опасное. В их ить начало-то другое. В нас от мысли сила, а в их - наоборот - от души. А с душой, знамо дело, как совладать? Да баба, она баба и есть. Где не сдержится, порчу наведет... Потому и боялись огласки пуще смерти. Ну и закружило меня, завертело. А ведьмы как на подбор всегда... Наталья одна была...

- Старик закашлялся, засипел трубкой, пуская искры.

Замолчал.

- Заговорил я тебя. Светать скоро будет. Далеко лететь-то?

Антон ответил.

- М-м-м... бывал я у вас, - кивнул головой старик. И тут Антона осенило. Он вспомнил, где и когда видел этого старика. Он подходил к Антону на выставке, попросил картину, Антон даже вспомнил, что именно просил старик: "Пристань". "Волны так только у деревни моей шумят... На закате..." - бормотал он, поспевая за Антоном. Верхоянцев подошел тогда к раме, выдернул без слов картонку, протянул ее старику. И прежде чем в воздухе повисла неловкость, пожал ему руку.

- Полечу я, - сказал Антон.

- Счастливо, - откликнулся старик. - Про луну не забывай. На шабаш попадешь, поклон там... От Еремея, скажи, Столетова.

Антон поднимался вверх спокойный и уверенный в своих силах. Все выходило естественно. Неразрывна связь времен. Вот пришел и его черед принять эстафету. "Ведьмак"... - засмеялся Антон. Племя неустроенных, род неудачников... "Коли зажил сыто, да справно..." Действительно, сытых творцов не бывает...

- Алексей! - раздался звонкий женский голос. Антон кувыркнулся от испуга и закрутил головой. На светлеющем небосклоне видна была стремительно приближающаяся фигурка. Развевающаяся копна волос и белый купальник. Ведьма!

Прежде чем Антон опомнился, их тела сшиблись.

С налета оседлав Антона, ведьма крепко прижала его лицо к груди.

- Ага-а! - торжествующе кричала ведьма, и они, кувыркаясь, падали в бездну. Но вот она, смеясь, отпустила Антона, и улыбка сбежала с ее лица.

- Ты кто такой? - спросила она, отпрянув.

Ошалевший Антон глотнул воздух.

- Новенький, что ли? - обрадованно продолжала ведьма.

Она тряхнула головой, и волосы закрыли белизну незагоревшей кожи. Взяв Антона за плечи, ведьма вгляделась в него.

- Батюшки! Никак Верхоянцев? Что же ты раньше-то не летал? Еще на выставке были у тебя, думали, должен полететь... Или ты не знаешь, где шабашим?.. Вот что, Верхоянцев... Пиши мой телефон. Сюда пиши, постучала она Антона по лбу. - Ох и тетеря ты... - она с сомнением оглядела Антона. Тот приосанился и поддернул трусы. - Значит, так... Запоминай: сорок два! Повтори.

- Сорок два, - эхом откликнулся Антон.

- Девятнадцать.

- Девятнадцать, - механически повторил Антон, так и не придя в себя.

- Сорок девять.

- Сорок девять, - послушно кивнул головой Антон.

- А теперь дуй домой, Верхоянцев, - мягко добавила ведьма. - Да не смотри ты на меня так... Что же ты, ведьмы не видел, что ли?.. Я найду тебя на неделе... Домой, домой, Антон Дмитриевич! Больно несобранный вы сегодня. Не дай бог, ахнетесь где-нибудь. Все вопросы потом.

Выгнувшись змейкой, ведьма сверкнула телом и быстро исчезла на светлом небосклоне.

Антон повисел, приходя в себя, почесался немного, бормоча, глянул на редеющие звезды над головой и, вздохнув, набрал скорость.

Ориентировался он неплохо и спустя каких-нибудь тридцать минут лета был над городком. Торопливо зашел на свой дом и, чувствуя, что лететь становится все труднее, подрулил к окну спальни. Силы оставили его, когда он вцепился руками в подоконник и, тяжело дыша, перевалился в комнату. Сонное тепло кровати было так желанно, а усталость так велика, что он застонал от удовольствия и канул в сон.