Мариэтта Шагинян - Месс-Менд, или Янки в Петрограде

Речь эта ничуть не походила на ученый доклад. Но в голосе Лепсиуса была такая сила, толстое лицо его так внушительно преобразилось, что спокойная и нарядная публика сдвинулась плотнее с непонятным для нее возбуждением. Даже Сорроу, Биск и Тингсмастер устремили на него глаза. Даже Артур Морлендер, сжав тихонько руку Вивиан, шепнул ей:

- Добрый старый Лепсиус тоже очутился здесь!

Даже стальные глаза генерального прокурора Иллинойса остановились на Лепсиусе с чем-то вроде дружелюбия. Один только профессор Хизертон лежал в своем кресле, тяжело дыша и ни к чему те проявляя никаких признаков интереса.

- Я начну издалека... - продолжал Лепсиус. - Много лет назад, еще молодым врачом, я попал на аристократический европейский курорт на практику. Здесь я познакомился с моим первым пациентом, бежавшим от революции министром. Его изгнал народ несколько лет назад. С тех пор он скитался по чужим землям, ел и пил непривычную для него пищу и не видел вокруг себя той обстановки, которая держит человека, как вспаханная и удобренная земля держит растение, и называется родиной. Он жаловался с некоторых пор на легкую хромоту и небольшую боль в позвоночнике. Я лечил его массажами, ваннами, водами. Это не помогло. Тогда я тщательно исследовал его позвоночник. Меня поразило, господа, ничтожное пятнышко, припухлость, едва прощупывавшаяся внизу позвонка, и странный бугорок между третьим и четвертым ребрами, заставлявшие моего пациента как-то низко держать плечи. Потеряв его из виду, я забыл этот случай.

Практика моя росла. Мне пришлось почти сплошь работать среди высших классов. Меня вызывали на диагноз в Европу к коронованным особам. Приезжавшие в Америку аристократы лечились исключительно у меня. Среди моих пациентов было множество так называемых "претендентов" - людей, нашедших поддержку у капиталистов Америки и желающих с ее помощью вернуть себе потерянное ими положение на родине. Все эти люди стремились к власти вопреки воле большинства своего народа. И, как это ни странно, среди них я набрел еще на несколько случаев вышеупомянутой припухлости и бугорка, Симптомы были все одинаковы. Больные жаловались на одно и то же. Лечение не помогало. Почти всегда я наблюдал неуловимые изменения в структуре позвоночника.

Мне пришлось наконец сделать два вывода: что означенные симптомы встречаются исключительно среди того класса людей, кто длительно пребывает вдали от привычного питания и в страхе перед народом. Они, эти симптомы, являются редчайшей формой дегенерации. Какой? Отныне вся моя жизнь была посвящена искомому ответу. Но я лишен был возможности клинически изучить моих высокопоставленных пациентов.

Тогда, леди и джентльмены, мне посчастливилось получить стационарного больного. Он не был сам из числа изгнанных властителей. Это был капиталист, человек, являющийся главной опорой беглых претендентов, делающий на их реставрации крупные ставки. И, как это ни странно, я нашел у него те же симптомы! Плечи его с каждым годом опускаются все ниже. Голова его с величайшей неохотой занимает вертикальное положение, и я не могу никакими соблазнами заставить его глядеть вверх.

В то же время, леди и джентльмены, руки моего пациента стали резко видоизменяться. Сперва они были только сильно подагрическими в суставах, потом я заметил, что утолщения начинают превышать обычную человеческую норму.

Здесь, господа, я хотел бы сделать остановку и иллюстрировать дело примером. Но сначала коротко об одном общем психологическом состоянии, которое предшествовало у моего пациента началу болезни. Оно совпадает с общими симптомами начального заболевания и у претендентов. Это - сильный, видимо, непереносно сильный для нервной системы ужас - ужас перед неизбежностью коммунизма! Перехожу к примеру...

Доктор Лепсиус сильно вздохнул, горящим взглядом обвел безмолвную залу, слушавшую его затаив дыхание, и, как бы случайно, взял безжизненную руку профессора Хизертона. Рука была в черной перчатке.

Он дружески похлопал по ней, подняв ее кверху, и стал стягивать с нее перчатку. Один, другой, третий палец... Над публикой с эстрады вознесено нечто странное, долженствующее означать человеческую руку.

56. ТАЙНА ДОКТОРА ЛЕПСИУСА

В зале пронесся шепот ужаса. Все как один не отрываясь глядели на перепончатую конечность, сильно распухшую в суставах, омерзительно цепкую и деформированную.

- Эта рука, - продолжал доктор Лепсиус сильно дрогнувшим голосом и побледнев, как смерть, - эта рука превзошла все мои ожидания. Она показывает такую степень дегенерации, которой мне еще не приходилось наблюдать в натуре! Я прошу поэтому у почтенного собрания разрешения демонстрировать этого старца целиком!