Сергей Юрьев - Жемчуг богов

Он схватил Лолу за локоть, и двинулся к выходу, увлекая ее за собой.

В бронированном «Ленд-Форе», уже сидели два пассажира — доктор философии и права Лучо Барбос и свой человек Тика ван Дебби, закованный в наручники. Доктор Барбос поприветствовал Лолу широкой улыбкой и быстренько забился в дальний угол просторного сидения.

— Наконец-то мы едем, дон Салазар. Я могу сказать совершенно честно: хоть жизнь и не имеет смысла, но я ей дорожу, и это моя единственная слабость. Доктор, — теперь он обращался к Лоле, — дон Салазар уже изложил свой замечательный план? Надо сказать, я восхищен! С точки зрения общественных наук, представленных в моем лице, это панацея от всех войн и катаклизмов, которые могут обрушиться на человечество. Доктор, я чувствую себя архангелом, созерцающим Господа перед актом творения…

Машина свернула на широкую автостраду и затерялась в бесконечной веренице автомобилей, которая медленно двигалась в сторону Гидальго, объезжая многочисленные воронки от свежих разрывов.

— А я решительно не понимаю, что здесь творится! — внезапно нарушил молчание Тика. — Ну, вычислили меня — понятно, ну, посылку отобрали — тоже понятно, почему меня сразу не грохнули — не вполне ясно, но приятно… А вот почему столь влиятельный человек, как вы, дон Салазар, удирает в общем потоке, среди всякого сброда, рискуя собственной драгоценной жизнью…

Доктор Барбос внезапно, без замаха, ударил Тику по голове тростью, так, что тот сразу же отключился.

— Дон Салазар, я правильно сделал?

— Лучо, сколько я тебя знаю, ты не разу не промахнулся. Угодил, шельма! — Бывший консул от бывшей коллегии национальной безопасности выдавил из себя несколько сухих смешков. — Только учти на будущее, что этот парень мне нужен не меньше, чем ты.

— Только не надо меня пугать. — Доктор Барбос, казалось, пропустил мимо ушей угрожающие интонации своего патрона. — Я дорог вам именно потому, что мое стремление к сотрудничеству продиктовано не страхом или жаждой наживы, а искренним стремлением к тем же целям, к которым стремитесь вы. Разве не так? А что касается Тики, так я против него ничего не имею, хотя и не понимаю, для чего он здесь. Он свое дело сделал…

— Если священные сосуды покинули святилище — значит, на то была воля Великого Ватаху… — произнес Тика, не приходя в сознание. — Уви кочваюци… Мы стоим!

Автомобильный поток, и вправду, замер. Снаружи послышались многочисленные настойчивые гудки и нервная отрывистая ругань. Дон Салазар поднял трубку радиотелефона, и рявкнул в нее: «Не спать!» Пока невидимый собеседник что-то старательно объяснял, он нервно стучал пальцами по подлокотнику, а когда из трубки послышались короткие гудки, впереди раздались первые разрывы. Столб пламени взметнулся над дорогой, и автомобили в массовом порядке начали расползаться с асфальта. Самые наивные и самонадеянные граждане пытались развернуться, а прочие, скатываясь с обочин, покидали личный транспорт и разбегались, кто куда. Через пять минут мотор «Ленд-Фора» довольно заурчал, и машина, не спеша, двинулась по шоссе, объезжая пылающие покореженные стальные остовы. Шоссе было расчищено миль на десять вперед.

— И все же, дон Салазар, почему мы едем в Гидальго? — поинтересовалась Лола, провожая взглядом армейский грузовик, лежащий на боку поперек дороги. — В Вальпо тоже есть порт.

— Да, в Вальпо есть порт. А в порту есть Пьетро Сатори и дивизия морских пехотинцев, а еще — половина иностранного легиона! — Дон Салазар посмотрел на Лолу, как на ребенка. — И каждый из этих молодцов будет держать оборону, сколько скажут, потому что преждевременный уход с позиций повлечет за собой преждевременное отплытие «Лауры» и «Пахаря»…

— И все же, дон Салазар, будьте-таки любезны сообщить, что вы задумали. Если вы рассчитываете на мое участие в деле, я должна…

— Пусть доктор Барбос расскажет! — Карпелитто протяжно зевнул, заметив, что путь стал относительно свободен. — У меня завтра тяжелый день, и я обязан вздремнуть.

Дон Салазар выловил из-за сидения пуфик, и через минуту уже мирно посапывал.

— Итак, дона Лола, все просто, очень просто… — вполголоса заговорил доктор Барбос. — Времени у нас достаточно, и я начну издалека. Вам, конечно, кажется, будто вы прекрасно знаете, как формируется общественное сознание, что лежит в основе мировой политики, и что может служить для каждого индивида мотивом к действию или бездействию… На этот счет существует масса теорий, концепций и мнений, но, на самом деле, все проще, гораздо проще, чем принято считать: в мире есть страх, желание и воля, в зависимости от их масштабов и личного могущества носителей, они, эти три силы определяют суть всех общественных явлений. Страх, разумеется, имеет две стороны: способность его внушать и способность ему поддаваться; желания делятся на реальные и призрачные, и реальными их делает не разумность самих желаний, а воля их носителя и его способность эту волю реализовать…